Главный тренер «Шахтера» ответил на вопросы журналистов после поединка с «Говерлой».
- Сложно было после победы в Дании настроить команду на игру чемпионата. Было не очень хорошее настроение, грустно из-за того, что там произошло. Это заставило меня сделать некоторые замены: в основном составе вышло шесть новых футболистов по сравнению с прошлой игрой. Хочу отметить, что начало матча было великолепным – сделали все, чтобы быстро забить, как мы обычно просим, и к 18-й минуте счет уже стал 3:0. Было и еще несколько хороших моментов. К сожалению, после этого немного расслабились и, наверное, небрежно относились к некоторым своим передачам. Во втором тайме провели замены, опять оживили игру. Думаю, что счет примерно соответствует тому, что было на поле. «Говерла» сыграла в очень открытый футбол здесь, в Донецке, и хотя создали несколько ситуаций у наших ворот, никаких сомнений в преимуществе «Шахтера» и победе нет.
- Мистер, вы человек очень опытный и бывалый. Можете хоть предположить, что может решить УЕФА 27-го числа?
- Какие-то решения по этому поводу там будут принимать однозначно. Но я хочу, чтобы в УЕФА поняли, что в той ситуации мы не знали, как правильно поступить. Просто стоять, как статуи, и ничего не делать, когда нам забивают, – это тоже неспортивно, с моей точки зрения. Есть существенная разница между тем, чтобы разрешить сопернику забить подобным образом, и помочь им в этом. Хотелось бы, чтобы люди в комиссии, которые будут принимать решение, оценили позицию Адриано: игрок стоял спиной и увидел мяч только тогда, когда он лег в ногах. Хочу, чтобы они поняли: футбол – это игра эмоций. И порой, учитывая инстинкты, очень сложно за доли секунды принимать правильное решение. Хотелось бы, чтобы они увидели, что мы, в принципе, расступились. К сожалению, Степаненко оказался на ноге Стокхольма. А потом мяч попал к Срне, и Дарио сделал длинную передачу. После этого «Нордшелланд» за семь передач дошел до наших ворот, и мы ни разу не коснулись мяча. Я не говорю, что это была помощь с нашей стороны. Соперник был настойчив в той ситуации, а наши игроки находились в очень спокойном состоянии. Потом уже не было такого, чтоб они пять-шесть передач делали легко, в одно касание, – мы им запретили бы! Им выгодно говорить о голе – это, наверное, какое-то алиби. В конце концов, наше преимущество было настолько очевидным, что, если бы счет был 8:2 или 8:3, никто бы этому не удивился. Еще раз отмечу: очень сожалеем, что оказались в такой ситуации, но своих футболистов мы обязаны защищать. Мы хотели сначала пропустить, а потом не мешали им забить гол. Очень сложно было принять решение. Нужно знать, что делать в данной ситуации по регламенту. Повторюсь, может быть, но мы поступили бы еще более неспортивно, просто расступившись и позволив «Нордшелланду» забить гол. Но все произошло только из-за того, что мы не знали, как поступить в этом случае. А сказать конкретно, какое решение будет принято, я не могу. Будет зависеть от того, как серьезно они проанализируют те шесть минут между забитыми нами и ими голами. И если поймут, что это была случайность, тогда одно. Если нет – другое.
- Если бы вы расступились и «Нордшелланд» забил гол, могла при определенных раскладах возникнуть ситуация, когда этот мяч бы вызвал недовольство либо у «Ювентуса», либо у «Челси». Такое возможно?
- Возможно, и так бы интерпретировали остальные. Неизвестно, как могло бы сложиться. Самое важное – что потом мы убедительно доказали, что выше этого момента, выше соперника, выше всего. Наверное, комиссии, которая будет принимать решение, нужно тоже принять это во внимание. Не хотел бы, чтобы на нас сделали какой-то жесткий пример. Много было идентичных ситуаций, когда не принималось никаких жестоких решений.
