С тех пор как Юрий Калитвинцев покинул по собственному желанию Волгу, он находится в состоянии, которое принято называть "творческим отпуском" — звучит красиво, но на деле каждый мечтает с таким отпуском поскорее распрощаться.
Пока что Калитвинцев с отпуском не распрощался. Впрочем, и так есть, о чем поговорить.
– Юрий Николаевич, к вам сложно дозвониться – на неизвестные номера вы не берете трубку. А что, если это будет звонить какой-нибудь генеральный директор из хорошего клуба с предложением?
– Генеральные директора, как правило, редко делают первый звонок. Обычно звонит какой-нибудь представитель клуба, или через знакомых передают об интересе. Просто есть много людей, с которыми я не хочу общаться – по разным причинам.
– Например?
– Ну, например, это люди, которые меня в тот или иной момент подвели. А те, кто хотят связаться, – возможность найдут. Можно СМС-ку написать, можно через общих знакомых дозвониться.
– Сколько звонков с конкретными предложениями вы получили за последние пару месяцев?
– Даже не считал как-то…
– Получается, много?
– Нет, не могу сказать, что много. Часто звонят, чтобы поговорить ни о чем – никакой конкретики, просто так.
– На телевидение приглашали работать?
– Да, и не раз. Но мне это неинтересно. Хочу делом доказывать свой уровень, а не словами. Однажды вел репортаж вместе с комментатором, мне понравилось, но – достаточно. Ходил как-то на всякие телешоу – именно шоу, это явно программы далекие от аналитики. Экспертом быть не хочу. Продавать свое лицо за то, чтобы тебя потом позвали на работу? Нет, не хочу. Сидеть там, смеяться, два слова сказать об игре, зато отпустить восемь шуток ни о чем – нет, я дорожу своим именем, своим временем, этим заниматься не буду.
– Вас зовут работать не в страны постсоветского пространства? Может, в какие-то экзотические чемпионаты?
– Экзотические? Ну, в Индию меня не звали (улыбается).
– Вы бы поехали поднимать уровень казахстанского или азербайджанского футбола?
– У меня были контакты с клубом Актобе. Скажу честно, этот вариант меня заинтересовал. Команда-лидер, команда, которая вела борьбу за еврокубковую осень, команда, которая ставит перед собой большие задачи. Они проявляли ко мне интерес еще год назад. Интересный проект! Строят клуб не на словах, а на деле. Их прогресс очевиден. Я готов был рассматривать это предложение.
Азербайджан? Все зависит от команды. Понятно, что я не говорю о клубах, которые ведут борьбу за выживание, – это уже неинтересно.
– Актобе вас звал, вы были не против: что не срослось?
– У них был круг кандидатов, я в том числе. В итоге, руководство клуба остановилось на Владимире Газзаеве – их право.
– Уровень инфраструктуры важен? Вам обязательны пятизвездочные условия?
– Пятизвездочные необязательны, но что-то элементарное должно быть. Хотя бы трехзвездочные. Питание, восстановительные процедуры. Должна быть база, второй дом для футболистов.
– «Поле есть – и хорошо», – в таком духе говорили вы полтора года назад об инфраструктуре клуба Волга.
– Возможно, и говорил так, потому что еще не до конца был знаком с ситуацией. Рассчитывал, что, например, бассейн будет, но мне говорят: «Там люди плавают, а вы можете после десяти вечера приходить». Понятно, что такое никуда не годится.
– На сообщения о том, что футболистам по два месяца не платят зарплату, а они собираются устраивать бойкот матча, публика часто реагирует в стиле «зажрались уже». У вас в Волге, как известно, ситуация часто накалялась тоже.
– Надо понимать, что не все футболисты зарабатывают миллионы. Не все ездят на Мерседесах. Давайте съездим в Говерлу, посмотрим. Не хочу обижать клуб, в котором работал, но там небольшие деньги – и то, дают с задержками. Труд профессионального футболиста тяжел. Тем более тут дело не только в том, что не платят, а в том, что обманывают.
– Первыми начинают возмущаться легионеры?
– Как правило, да. Они более открыты, говорят то, что считают нужным. Я думаю, все понимают, что люди приезжают на заработки. Это люди из заграницы, которые приезжают в наши топ-клубы, и то особо не заморачиваются историей, традициями и тому подобным. Что говорить о тех, которые приезжают в клубы попроще вроде Волги.
Наши более терпеливые, наши более сговорчивые, наши более трудолюбивые. Ну и относятся к нашим как-то… Мне не нравится такое отношение: потерпит, он свой, никуда не денется. Неуважение к футболистам. Это избитая фраза, но легионер должен быть сильнее на две головы. Приехал зарабатывать? Пожалуйста, только зарабатывай, а не получай.
– Тяжело угадать, едет ли игрок зарабатывать или только в кассу заходить?
– Надо не угадывать. Не смотреть только на видео пару минут: посмотрел, понравился – подписали. Надо поговорить с футболистом, пообщаться с его семьей, друзьями.
– Я не думаю, что, работая в Волге, вы имели возможность изучать детально каждого новичка.
– С селекцией проблемы имелись, но те легионеры, которых мы приглашали, ошибками не были. Я получал достаточно информации по каждому. Ни в одном человеке не ошиблись.
– Вы доигрывали футбольную карьеру в Турции. Ваше мышление тогда было таким же, как и у нынешних легионеров?
– Наверное, да. Я попал в Трабзонспор, хороший клуб, который бросает вызов стамбульским грандам. Но я не могу сказать, что чувствовал себя там своим. Может, поиграй я в Трабзоне дольше, пропитался бы местным духом. Я в каждом матче играл сердцем, но скорее за тех людей, которые меня пригласили, – не хотел их подводить.
– В тему финансов. Луи ван Гаал считает штрафы проявлением слабости тренера. Согласитесь?
– Зависит от футболиста. Надо знать его внутренний мир, а для этого надо общаться. Если игрок, скажем так, любит деньги, то стоит его оштрафовать – на следующий день будет землю грызть. Другому деньги, в целом, по барабану. Он тебе отдаст и нормально работать не начнет. Оштрафуешь его на одну сумму, вторую. Если уже до третьей дойдет, то надо прощаться. Хотя я не приверженец штрафов. На первый раз точно можно обойтись. Сейфа, куда складывать деньги за провинности, у меня ни в каком клубе не было.
– Вы владеете иностранными языками?
– На бытовом уровне – английским. У нас были легионеры в команде, с которыми я общался без переводчика. Понятно, что говорили не о его душевных переживаниях, а о вещах более простых. Сейчас пользуюсь свободным временем, подтягиваю английский. Вообще, мне не нравится, когда постоянно говорят о необходимости знать иностранный язык – пусть иностранец учит наш язык, а не тренер будет подстраиваться.
– Без знания иностранных языков тренер обречен работать только в русскоязычной среде.
– Согласен. Но я думаю, что наших тренеров заграницу не зовут по другим причинам. Не подходит уровень. Будешь ты хорошим тренером, будешь давать результат – позовут куда угодно.
– Вы считаете украинские тренеры, в общем, отстают от коллег из Португалии или, например, Чехии?
– Мне кажется, многие проблемы идут оттого, что некоторые тренеры не имеют четкого собственного направления. Шарахаются из стороны в сторону. Сегодня мы будем играть, как Барселона. Ой, проиграли – ну, значит, будем тренироваться, как Реал. Другой говорит: дайте мне 11 Месси, тогда я выиграю чемпионат. А ты тогда зачем им нужен? Они и сами выиграют. В любом случае, главное – результат.
– Вы когда-нибудь пытались копировать? Приходили к игрокам и говорили: «С сегодняшнего дня играем, как Барселона»?
– Нет, копировать не надо. Чтобы повторить Барселону, нужны под рукой Хави, Иньеста и прочие. Если все же есть желание построить команду под конкретный пример, то таких Хави с Иньестой надо вырастить самому. Я проходил стажировку в Барселоне, видел все своими глазами изнутри. То, что говорит Гвардиола взрослой команде, – это же говорят детям. Так или иначе, надо отталкиваться от того материала, который есть. Если игрок не может отдать точно на десять метров, то и на 60 тоже не отдаст. Так что, надо понимать, кого ты тренируешь и что из себя представляют эти игроки. В идеале же, как по мне, тренер должен подбирать игроков под свое виденье. Но это не в идеале.
– После победы на Евро вас звали в европейские клубы?
– Да, был интерес. Поступившие предложения были от клубов, которые уступали по уровню командам из Украины. Хотя отношение изменилось после победы на Евро. До того и после нас воспринимали иначе на разных семинарах и стажировках, где я бывал.
– Как вы относитесь к обязанности тренера прокомментировать игру сразу после финального свистка?
– Я бы лучше сразу после игры поехал домой, а на следующий день с удовольствием дал пресс-конференцию.
– Как вы думаете, ваши пресс-конференции – интересны и информативны?
– Не думаю. Скорее, скучные. Если я хочу выставить кому-то претензии, я не стану это выносить на публику. Лучше – в душе, раздевалке или после игры на следующий день. Ни разу в жизни никого не оскорбил или обвинил в чем-то на публике. Похвалить персонально – да, могу. Правда, редко.
– Вывод: вы можете сдержать свои эмоции даже через пять минут после окончания матча.
– Приходится. Никогда у меня не было эмоциональных выступлений или чего-то в этом роде. Хотя, конечно, тяжело: к тебе подходят с микрофоном через минуту после свистка. Вообще, в этом плане я неинтересен. Про судей, например, не говорю.
– Почему?
– У каждого человека могут быть свои интересы. Смысл сотрясать воздух, если все равно ничего не изменится? О сопернике тоже плохо не буду говорить – не мое дело. О своих – общие вещи, которые не касаются внутренней кухни.
– Некоторые тренеры могут давить на судей до игры, говорить на каждом углу, что их команду засуживают. Плохие методы?
– У каждого свои методы. Ну, любит человек нагнетать обстановку перед игрой – ради Бога, поле все рассудит. Это право соперника. Я на это внимания обращать не буду.
– Этим летом – пять лет победы на Евро. Кто вас удивил своим прогрессом, а кто разочаровал отсутствием прогресса?
– Насчет юбилея – у меня такое впечатление, что мы, как минимум, каждые четыре года выигрываем чемпионаты Европы. Сейчас никто особо не вспоминает. Когда взяли золотые медали, прилетели в Киев – встречали два журналиста, одно-два интервью. И все затихло. Вот так вот странно. Ну, и ладно. Касательно футболистов: я знал их всех с 15 лет. Не могу сказать, что от дальнейшей карьеры кого-то из них меня прямо в шок бросало. Кто-то остановился в своем развитии. Уверен, тут дело не в статусе чемпиона Европы. Мы много разговаривали на эту тему. Я объяснял им, что это всего лишь юношеский чемпионат. Сказал, чтобы сразу забыли об этой победе. Просто сделали полшага в сторону успешной карьеры. Я уверен, что до них дошло.
– Кириллу Петрову дали звание лучшего игрока турнира. Его партнер по средней линии Денис Гармаш, хоть и забивал важные голы, был скорее в тени. Петров считался потенциально сильнее Гармаша пять лет назад?
– Я, откровенно говоря, сам был удивлен, что лучшего игрока дали Петрову. Да, он был лидером команды, вел ее за собой, но могут существовать и другие мнения по этому поводу. Кто был сильнее потенциально? Там все были потенциально сильны. Отбор шел несколько лет, посмотрели очень большое количество ребят. Вы говорите о Петрове и Гармаше, а как Коркишко выглядел? А Парцвания, Кривцов, Бутко? Мы выиграли тот чемпионат. Именно выиграли – не отбивались, не тянули до серии пенальти. Не пробили ни одного пенальти вообще. Очень рад этому, а то ведь могли бы говорить, что тянут хозяев. Наоборот нашего игрока выгнали против швейцарцев.
– Вы удивлены тем, что Коркишко за всю карьеру забил пока что только один мяч на уровне УПЛ?
– Я с ним пересекался. Хотел пригласить в Волгу, но не пригласил: пошли финансовые проблемы. Я думаю, в той ситуация, которая сложилась, он бы не помог. Я его знаю, поэтому не хотел травмировать его психику. Если я приглашаю игрока, то на него рассчитываю, определенные вещи ему обещаю. Что касается его карьеры в целом, то я с ним не общаюсь регулярно. Знаю, что был в ФК Минск, но там не задержался. Потерялся. Уже такой возраст, что, конечно, надо показывать себя. Говорить же, что не дали шанс в Динамо… Ну, не дали в Динамо – так докажи, что они ошибались. Надо меньше бла-бла-бла, а больше работать.
