Наставник донецкого «Шахтера» Мирча Луческу откровенно о премудростях тренерской профессиии, о своей карьере, о болельщиках...
Качества бойца
– Мистер, прежде чем перейти к серьезным вопросам, скажите, это правда, что вас трудно рассмешить?
– (Смеется.) Этот вопрос заставил меня улыбнуться.
– В чем, на ваш взгляд, заключается главная мудрость тренера?
– Самое главное – понимать всех, с кем работаешь, быть толерантным по отношению к людям. Ведь каждый из нас индивидуален, со своими представлениями об образе жизни, воспитании, культуре. Нужно уметь подстраиваться под всех, интересоваться, чем они живут и дышат, понимать, насколько они готовы к тому или иному событию, и меняться в зависимости от того, с каким игроком ты общаешься. Это и называется мудростью. Если тренер будет пренебрегать мнением своих подопечных и заставлять следовать только его наставлениям, ничего не получится.
– Складывается впечатление, что вы человек, который умеет и выигрывать, и проигрывать…
– Естественно, были моменты, когда я проигрывал, случались и разные жизненные поражения. Я делал выводы и с каждым разом становился еще сильнее. Во мне выработались качества бойца, и я смог выстроить свою дорогу в жизни так, чтобы постараться обойти проигрыши. Еще мне помогает интуиция и предчувствие того, что может произойти в следующий момент. Наверное, это самая главная черта.
– Именно поэтому, несмотря на сложные периоды, вы не ушли из «Шахтера»?
– Я не ушел, потому что еще не достиг поставленных целей. Это касается не только какого-то определенного результата. Я чувствую, что мои игроки еще не все отдали команде из того, на что способны. Возможно, я им еще не позволил этого сделать.
– Чем отличается «Шахтер» образца 2004 года от нынешнего?
– Когда я пришел в «Шахтер», во внутреннем чемпионате было полнейшее доминирование киевского «Динамо». Моей первостепенной задачей было привить амбиции и мотивировать своих игроков, чтобы стать № 1 в Украине. В 2004-м футболисты сделали все для этого возможное. Позже мы оформили еще одно чемпионство, второе подряд. Затем мы стали акцентировать внимание на молодых, талантливых игроках. Захотели создавать новую команду, которая показывала бы совершенно другой футбол. Люди привыкли к хорошим результатам, но, кроме того, хотели видеть и хороший спектакль. Этого можно было достичь только благодаря талантливым игрокам, для которых нужно было построить соответствующую систему. А футбольные таланты, как известно, отличаются нестабильностью.
Нам нужно было ко всему, что есть, еще кое-что добавить – отсюда и разница между «Шахтером» 2004-го и «Шахтером» 2012-го. За это время вырос уровень нашего мастерства и зрелищность игры стала на порядок выше. Также появилась вера в будущее, у нас много довольно молодых игроков, которые еще смогут подняться на новый уровень. В самом начале я работал с имеющимися на тот момент футболистами, потом с каждым годом мы что-то меняли и вместе с президентом начали думать о построении команды нового типа, которая соответствовала бы европейским стандартам.
Дайте вашу руку
– Что, по вашему мнению, является главной проблемой и достижением футбола ХХI века?
– Футбол постоянно развивается, независимо от каких-либо этапов. Были моменты, когда на первый план выходила физическая подготовка игроков. Это было в 1960-х. Методы подготовки бывшего СССР были распространены по всей Европе. Именно тогда мы стали наблюдать множество травм у футболистов из-за огромных физических нагрузок, которые преобладали над тактикой. Затем футбол стал базироваться на организации игры. Порой это было напрямую связано с природным талантом исполнителей. Можно сказать, что каждый чемпионат мира имел свой стиль. И появился тотальный футбол, пропагандистами которого можно считать голландцев, в особенности в 1974 году. В то время в футболе ценились и талант, и физические кондиции, и тактика. Конечно, очень многое зависит и от поколения игроков. Позже в футбол стали инвестировать большие деньги, начали диктовать свои условия обладатели телевизионных прав на матчи. Интерес к этому виду спорта намного вырос.
Сегодня на первый план вышли скорость и техника игроков, футбол стал намного быстрее, а во главе всего стоит тактическая организация командных действий. На одном индивидуальном мастерстве титулы не завоюешь. Сравнивать игру тридцатилетней давности и сегодняшнюю – то же самое, что сравнивать старые и современные машины. Футбол развивается так же стремительно, как и все остальные отрасли нашей жизнедеятельности. Естественно, сегодня намного сложнее играть, чем сорок лет назад: тогда на футбольном поле было больше свободных зон. Сейчас же все настолько тактически грамотно, что приходится думать гораздо быстрее и готовить игру таким образом, чтобы футболисты использовали свои самые сильные стороны, за счет чего смогли бы обыграть соперника.
– Вы работали в Италии, Турции и последние восемь лет – в Украине. Как можете описать свои ощущения от трех этих стран? В чем разница?
– Одно могу сказать однозначно: что футбол в Италии и Турции любят больше, чем в Украине. Здесь же очень много разговоров о футболе, но, к сожалению, на практике стадионы полупусты. В названных двух странах такого не бывает, независимо от того, на каком уровне ты играешь. Там и команды Второй лиги могут собрать полные трибуны. В этом плане, конечно, и тренер себя чувствует по-другому. Мы поняли, что заполнить наш стадион можно за счет красивой и зрелищной игры, ведь зрители для нас самое главное. Плюс Италия – это страна больших традиций и собственной футбольной истории. Здесь очень высокий уровень чемпионата, который порождает и соответствующий уровень массмедиа. Люди там живут футболом 24 часа в сутки. Футбольная атмосфера чувствуется буквально на каждом шагу. Даже внутри одной семьи футбол может вызывать огромные дискуссии!
В сравнении с нами итальянцы вдвойне пропускают через себя эту энергетику. Футбол там поднят на очень высокий интеллектуальный уровень. Не зря многие президенты итальянских клубов имеют большой вес в обществе. В Турции футбол все же больше для простых людей. Обычные рабочие, которые своим трудом зарабатывают себе на жизнь, фактически содержат турецкий футбол. В этой стране игроки на особом счету, очень уважаемы среди болельщиков. Например, если в Италии заприметят футболиста команды соперника, то могут начать кричать неприятные вещи в его адрес.
В Турции же такое просто невозможно. Наоборот, независимо от того, какому клубу принадлежите – «Галатасараю», «Фенербахче» или «Бешикташу», – вас остановят, обнимут, могут даже руку поцеловать. За те четыре года, что я там работал, ни разу не слышал в свой адрес негативных высказываний. Это простые люди, которые любят и хорошо разбираются в футболе. Бывало, ходил на рынок покупать фрукты, а мне в буквальном смысле запрещали расплачиваться! Такая любовь. И такие люди заполняют стадионы, создают сумасшедшую атмосферу, с которой все давно знакомы. Они с первой до последней минуты поют гимны, постоянно делают перекличку с одной трибуны на другую. Каждая игра проходит по своему сценарию, который все четко соблюдают. Болельщики готовятся к матчу не меньше футболистов.
Украина только начинает развиваться в этом плане, профессиональный футбол здесь еще достаточно молод. Тут с большим опозданием начали обращать внимание на инфраструктуру. В 2004 году не в каждом городе, где мы останавливались, имелись гостиницы, не очень высокого уровня были аэропорты. Особенно было сложно для иностранных игроков, которые приезжали сюда работать. О Донецке, конечно, речь не идет, хотя и он кардинально поменялся с тех времен, это видно невооруженным глазом. Меня часто посещают друзья и тоже замечают, как хорошеет город. В последнее время в Украине начали строить стадионы, у каждого футбольного клуба есть современная база, в целом многие вещи изменились в положительную сторону. Я считаю, что сейчас самое важное – заполнить стадионы во всех городах, где проводятся матчи чемпионата Украины.
– Скажите, часто ли вы испытываете тоску по родине?
– Для меня родина там, где ты работаешь с душой, где тебя ценят, где ты добиваешься хороших результатов, где тебя уважают люди, где ты востребован. По большому счету, сегодня мир – это единая страна. Просто в одних государствах легче, а в других сложнее.
– После аварии в январе 2012-го ваши взгляды на жизнь как-то изменились?
– Нет, ничего не поменялось. Это был сложный, деликатный момент, но мне повезло, что удалось быстро вернуться к работе, снова почувствовать ответственность, зная о том, что я нужен здесь. Все мои мысли были сконцентрированы на команде, на выигрыше чемпионата, Кубка. Поэтому мои болевые ощущения прошли стороной.
Идея Бога
– Прошу прощения за несколько интимные вопросы. Если нет желания, можете не отвечать. Какие у вас представления о Боге были в детстве и каковы они сейчас?
– У нас, то есть у тех, кто жил в социалистическом лагере, воспитание материалистическое. Я не могу трансформировать себя так быстро, как это делают, к примеру, политики, которые порой очень быстро становятся религиозными, наверное, зарабатывают за счет этого дополнительные избирательные голоса. Мой сын, который, естественно, родился позже и представляет другое поколение, намного ближе находится к идее Бога. Конечно, я верю в какую-то силу и думаю обо всех, кто находится со мной рядом, об их проблемах. Это и есть моя вера в Бога. Считаю, что она начинается там, где заканчивается наша возможность выразить свои мысли, эмоции, слова, то есть за границей твоих возможностей. Тогда ты уже задумываешься о чем-то высшем. Но я не каждый день обращаюсь к Богу, как это делают другие. Например, многие целуют иконы. Я же этого не делаю. Многое зависит от нас самих. Думаю, частица Бога находится в каждом из нас. Он с тобой рядом в зависимости от твоего поведения, чувств, реакции на те или иные процессы и события, желания помочь другим. Вот с этим я ассоциирую веру в Бога. Изредка могу сказать: «Боже, что же происходит…»
– Во время игры тоже?
– Нет, в игре никогда. Только в жизни, когда происходит что-то нереальное. Обычно мы думаем о Боге, когда нам плохо, в каких-то экстремальных ситуациях. У меня нормальное отношение к этому.
– Не такой философский вопрос: главное, чему вы научились у своих родителей?
– Очень многому, практически всему. Я родился сразу же после войны, когда был сумасшедший голод и нечего было есть. Разруха полнейшая. Родители с нами, пятью детьми, меняли свое место нахождения, не знали, куда и к чему прибиться. Жили в какой-то казарме, которая в то время пустовала, потом переселились в больницу, где работали мои мама и папа. Были очень бедными людьми. А самое главное, чему научился у родителей – делиться. Кусок хлеба на пятерых или какой-то фрукт… Это самое важное.
– Скажите, есть ли у Мирчи Луческу главная книга? Имею в виду, которую вы читаете?
– Я очень много прочитал и не могу выделить что-то одно. Каждая книга – это жизненный урок, и ты должен войти в образ того человека, который ее написал. Конечно, сначала изучил книги для детей, потом – приключения. Французский язык я изучил на детективах. В 13–15 лет читал много стихов, в которых искал свои идеалы, находил любовь и другие чувства. Для меня на первом плане всегда была русская литература. С ней может сравниться, возможно, только современная американская поэзия. Сейчас, кстати, я читаю американских писателей. Как раз в тот период, когда я жил в Румынии, уже начали переводить английских и американских авторов. Читал много мемуаров и оценивал опыт важных людей, которые их писали. Мне интересны были не только романтики, но и люди, которые описывали реально то, через что прошли в этой жизни. Также, конечно, читал много специфической литературы, которая мне была необходима для работы, – и журналы, и газеты. И сейчас просматриваю спортивную прессу, и то, о чем прочитал, нахожу в играх, анализирую. В общем, я прожил полную жизнь. Бывает, конечно, что какую-то книгу я перечитываю, точно так же, как могу пересмотреть фильм, который видел 30 лет назад. То, что свойственно нормальному человеку, свойственно и мне.
– Часто ли вы пользуетесь знаниями, которые получили в Экономической академии в Бухаресте?
– Это все очень полезно и помогает мне. Речь не только об этой академии, но и о факультете внешней торговли, на котором готовили специалистов для капиталистического строя. Те, кто оканчивал этот факультет, начинал работать в посольствах или представительствах крупных компаний. То есть у меня был шанс получить больше знаний, чем это обычно бывало при социалистическом строе. Это очень помогло. В какой-то мере мне повезло, что я окончил именно этот факультет. Уже тогда мы изучали маркетинг, международное право и много того, чего не знали простые люди. Плюс благодаря этому я изучил многие языки.
– Вам нравится ваш день рождения?
– По большому счету, мои дни рождения мы празднуем только здесь, в Донецке. Украинцы очень уважают этот праздник. А так в основном мой день рождения всегда выпадал на игры или сборы, поэтому празднования как такового не было. Но тут каждый раз меня поздравляют, и в свой день рождения я чувствую себя очень хорошо и комфортно. Эту традицию начал президент, за что я ему очень благодарен. Только здесь впервые ко мне пришли с утра с большими букетами цветов, подарками. Потом на праздничном обеде поздравляют работники базы и все остальные. Одна из женщин, которые помогают мне здесь, даже читала стихи! Это было очень приятно. А вечером на праздничном застолье все радуются… То есть весь день, с утра до вечера, я чувствую праздник. Хотя в такие моменты я больше радуюсь не за свой день рождения, а тому, что люди вокруг счастливы и веселы. Вижу, что все улыбаются и что они счастливы.
– В заключение – футбольная тема. Мне кажется, что если Fair Play перевести в раздел футбольных правил, то уйдут проблемы, связанные с этим. Вы согласны?
– Я бы хотел обрисовать два момента. В игре с «Нордшелландом» была просто ошибка. Не было преднамеренного действия. Человек просто был спиной к мячу и вообще не понял, как он у него оказался. Но последовала реакция и всесторонние разговоры. Хотя через 30 секунд они забили гол! Что же говорить о великих футболистах, которые забивают мяч рукой? Это же было преднамеренно. А как Месси оформил гол в Донецке, взял мяч в руки и пошел к центру поля, чтобы забить еще и второй. Ведь это же тоже было сделано специально. Что же говорить тогда об игроках, которые явно симулируют в штрафной площадке и зарабатывают 11-метровые? О каком Fair Play можно вообще говорить? В последней игре «Милана» мяч ударяется игроку в спину, а судья дает пенальти. Руки же не было – тогда не забивай гол. Все видели, но никто об этом не сказал. Разве это Fair Play? Адриано же совершил это непреднамеренно. Это было сделано на инстинкте. Мяч был в ногах, и футболист не стал разбираться, кто ему отпасовал и для чего. Взял и забил. Вот поэтому обязательно нужно, чтобы был отдельный пункт в регламенте. Что должна сделать команда, если произошла такая ситуация? Если будет прописано, что команда должна просто расступиться и пропустить гол, и ее за это не накажут – это одно. В регламенте же говорится четко: если ты даешь возможность сопернику спокойно забить гол – ты должен быть наказан, а может быть, даже дисквалифицирован. А за нарушение Fair Play в регламенте нет никакого наказания. Это моральные действия, а не какие-то правила.
– То есть не стоит включать Fair Play в правила?
– Наоборот, это необходимо сделать. Ведь мы должны четко знать, как действовать в такой ситуации. Может быть, стоит уполномочить судью аннулировать гол, дать карточку, назначить спорный мяч… То есть должны быть конкретные действия, а не домыслы того, что нужно сделать. Если это будет зафиксировано в правилах, то подобных происшествий не будет. Конечно, мы сожалели о случившемся. Все извинились, кто только мог. И мы помогли «Нордшелланду» забить гол, хотя некоторые стараются представить эту ситуацию так, как им выгодно. Это прецедент, после которого должны принять какие-то меры. Мы очень сожалеем, что так произошло и что это вызвало такой большой резонанс. Многие из нас ошибаются в жизни, если за доли секунды они не смогли принять правильное решение.
– Можно вопрос об Андрее Шевченко? Нам интересно ваше мнение о нем как о человеке, который многое понимает в футболе. Вы можете подвести какой-то личный итог наблюдений за его игрой.
– Я написал книгу, которая дословно переводится «Мираж поля». В ней описал, каково это – отказаться от игры, если заканчивается карьера. Ты уже не тот человек, сразу же становишься другим, не находишь себе места, порой не знаешь, что тебе делать утром, ведь 20 лет подряд каждый день у тебя был расписан. Хочется, чтобы Андрей оставался душевно спокойным, ведь он сейчас проходит через этот момент. Он футболист высочайшего уровня. В поведении, в Fair Play – во всех футбольных показателях он доказывал свой уровень. Думаю, он максимально себя реализовал в футболе, взял из него все, но и, конечно, отдал себя ему максимально. В дальнейшем начнется совсем другая жизненная карьера. Мне очень понравился его ответ, что пока он еще не готов принять национальную сборную. Хотя многие большие футболисты сразу же становились тренерами сборных и, к сожалению, быстро заканчивали тренерскую карьеру. Например, Хаджи в Румынии, Стоичков в Болгарии, ван Бастен в Нидерландах и многие другие. Шевченко же еще раз продемонстрировал, что он очень грамотный парень. Он понимает, что карьера футболиста – это совсем другое по сравнению с карьерой тренера. Он наверняка был не готов к этому. Эти две профессии кардинально отличаются друг от друга. Хотя, естественно, игровой опыт поможет ему добиться успехов как тренеру. Но это не значит, что ты уже сейчас готов к этому. Сначала нужно забыть себя как Шевченко-футболиста и быть готовым стать Шевченко-тренером.
– Вы можете себе представить, что устанете тренировать?
– Пока нет. Если со мной так часто разговаривают, значит, моя работа еще мне не надоела.
