Партнеры Виктора Пасулько по «Черноморцу» и «Спартаку» шутили, что его день рождения празднует вся страна — выпадал он аккурат на 1 января. После выступлений в «Спартаке» уроженец Закарпа тья уехал в Германию, где и осел после завершения игровой карьеры. Правда, тренерская судьба бросает его по широтам постсоветского пространства — Молдавия, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан…
Сейчас Виктор Пасулько тренирует «Ордабасы» из Шымкента, с которым в минувшем сезоне финишировал на пятом месте в элитном дивизионе Казахстана. Кто знает, возможно, в недалеком будущем тренерский путь приведет Пасулько и в Украину... Нашу беседу мы начали не с тренерской, а с новогодней темы.
— Виктор, деньрождения — особый праздник? Учитывая, что выпадает он у вас на 1 января...
— Я уже привык к такому раскладу. У меня Новый год вообще тройной праздник. День рождения еще и у супруги. Плюсов много. Во-первых, неплохая экономия получается. Во-вторых, еще в бытность футболистом я свой день рождения всегда не на сборах, а в кругу семьи праздновал. А многие мои коллеги этого счастья были лишены.
— Рождество отмечаете по католическому или православному календарю?
— Оба раза. Как это говорится по-русски — был бы повод? Впрочем, повод можно всегда найти. Дети у меня выросли — Сергею 27 лет, Максиму 23. Почему решил остановиться в небольшом городишке Пульсау? За время своего 20-летнего пребывания в Германии мы сменили пять-шесть домов. Жил я и в Кельне, и в Брауншвейге, и в Бонне. В определенный момент просто надоели все эти переезды. В Пульсау хорошо. Удачное месторасположение — 10—15 минут езды на машине до Кельна и 15—20 минут до Леверкузена. Великолепные места, отдыхаешь от городской суеты. Можно спокойно выйти, прогуляться. Мне это нравится. В той же Москве я за три года так и не смог толком прижиться.
— Зато в Германии прижились. Причем не вы один. С Сергеем Фокиным, Петром Нейштетером и Владимиром Лютым общаетесь?
— С Лютым мы вообще, бывает, вместе празднуем Новый год у меня дома — живем рядом. С ним мы постоянно на связи. С Нейштетером изредка созваниваемся. А вот Сережу Фокина не видел 18 лет — после того как уехал из Брауншвейга, наше общение прекратилось. Но я слышал, что он неплохо живет под Брауншвейгом. У Сергея собственное кафе, в котором он работает вместе с женой.
— Во время стыковых матчей за выход на чемпионат мира-2010 между Украиной и Грецией вы были скаутом сборной Греции. Рехагель на эту работу пригласил?
— Да. Мы давно дружим с Отто. Почти три десятка лет назад, будучи наставником «Вердера», Рехагель очень хотел видеть меня в составе своей команды. В рамках 1/32 финала Кубка УЕФА «Черноморец» прошел бременцев. В Одессе мы обыграли немцев — 2:1, в гостях уступили — 2:3, но за счет гола, проведенного в гостях, вышли в следующий раунд турнира. Я отметился в Бремене забитым мячом. А через несколько недель меня вызвал председатель Черноморского пароходства Бычихин и сказал, что «Вердер» предлагает за Пасулько миллион марок — по тем временам это была очень большая сумма. Увы, в 1985 году в СССР еще существовал так называемый железный занавес, и советским футболистам разрешили уезжать за границу только через три-четыре года.
— С Рехагелем начали общаться уже после своего переезда в Германию?
— Мы с ним быстро нашли общий язык. Встречались на различных тренерских конгрессах, ходили вместе на футбол в Дортмунде, встречались в Эссене, где живет его семья. Отто предложил мне поработать скаутом еще лет восемь назад. Но тогда я тренировал азербайджанский «Хазар», и у меня не было возможности отслеживать игру футболистов сборной Греции, которые выступают в бундеслиге. Однако через год, когда я вернулся в Германию, мы сразу же договорились о сотрудничестве.
— За кого болели, когда Греция встречалась с Украиной?
— Я был бы рад, если бы победителями тогда стали подопечные Алексея Михайличенко. Все-таки я родился и 26 лет своей жизни провел в Украине. Было очень обидно за земляков. Считаю, что старый хитрый лис Рехагель на сто процентов переиграл своего оппонента. До ответного матча в Донецке в греческой прессе много писали о конфликте Рехагеля с лидерами сборной. Думаю, что это была полная чепуха. Вряд ли бы в таком случае после игры вся сборная подняла Отто на руки и стала подбрасывать вверх. Это не могло быть простой инсценировкой. А Михайличенко не хватило опыта.
— Болезненные поражения были и у вас. К примеру, фиаско «Спартака» в рамках розыгрыша Кубка чемпионов в Бремене — 2:6 после 4:1 в Москве. Поди, думали, что билет в следующий раунд турнира у вас уже в кармане…
— Там была немного другая история. Имел место и трагический просчет. Хотя 4:1 все-таки сыграли с нами злую шутку. Обыграли мы ведь в Москве «Вердер» в одни ворота. Бременцы попросили «Спартак» провести матч на день раньше — перенести его со среды на вторник. В этом какие-то интересы немецкого телевидения оказались замешаны. Бесков согласился. А у нас накануне в чемпионате СССР состоялся тяжелейший выезд в Ереван. Для полноценного восстановления не хватило буквально одного - двух дней. Хотя «Вердер» мы обязаны были проходить. Уровень нашей команды позволял бороться за Кубок чемпионов. В Бремене я вышел на замену — у меня была небольшая травма. Забил мяч, который признали лучшим голом ноября. Только вот радости это признание не принесло, ведь мы потерпели разгромное поражение и вылетели из турнира.
— Бесков питал к вам слабость?
— Я думаю, ее он питал к Дасаеву — Ринат играл при Бескове в любом своем состоянии. Хотя меня тренер первое время называл Витюша. Все-таки «Спартак» с моим приглашением не прогадал. За два с половиной года я дважды стал чемпионом СССР. До моего прихода этот титул «красно-белые» не могли выиграть с 1979-го по 1987 год. Я очень удачно вписался в тот состав. Это был и мой личный рост после «Черноморца». Ну и пользу команде я тоже принес.
— Ваш отец всю жизнь являлся преданным болельщиком киевского «Динамо». Для него ваш переезд в «Спартак» стал ударом?
— Он очень огорчился. В моем родном селе Иршава этого шага поначалу не понял никто. Родители порядком натерпелись от односельчан. Да и не только от односельчан. Было такое, что таксисты, узнавая выехавшего в районный центр отца, отказывались его подвозить. Сущность претензий сводилась к одному: как украинец мог уехать в «Спартак», а не в киевское «Динамо»! Но затем, после того как в 1987 году мы выиграли чемпионат СССР, страсти потихоньку улеглись.
— Между тем в киевское «Динамо» вас продолжали звать и после того, как вы стали чемпионом СССР в составе «Спартака». Если бы откликнулись на предложение Лобановского и уже из «Спартака» уехали в Киев, был бы грандиозный скандал?
— Я не берусь сказать, что было бы. Но Коман приезжал в Ленинград и после игры с «Зенитом» уговаривал меня перебраться в Киев. Сказал, что если перейду, гарантированно поеду на чемпионат Европы-1988 в составе сборной СССР. Дескать, европейские титулы тебя ждут. Но я тогда на такие коренные перемены не решился. К тому времени я уже вполне комфортно чувствовал себя в «Спартаке» и на Евро-1988 все равно попал.
— Правда ли, что Бесков, когда приглашал вас в команду, честно признался, что столько, сколько киевское «Динамо» и «Днепр», «Спартак» платить вам не сможет?
— Был разговор на эту тему. Бесков делал акцент на том, что «Спартак» постоянно играет за границей. Причем выезжает команда не в Камерун, Индию или Таиланд, а практикуются вояжи в Испанию, Италию, Аргентину. Помню, как мы с «Ривер Плэйтом» играли. Для меня в спортивном плане это было очень интересно. Тем более что на международных турнирах мы поправляли свое благосостояние. Госкомспорт платил нам небольшие гонорары — по 200—300 долларов. Мы и этому были рады. Объездили всю Европу. Турниры, помню, почти всегда выигрывали.
— Мирча Луческу отчитывал в «Шахтере» Дмитрия Чигринского за длинные волосы. У Олега Блохина, когда он тренировал сборную Украины, был конфликт на этой почве с Андреем Ворониным. Вас Бесков за роскошную шевелюру не ругал?
— Мне длинные волосы проблем не доставляли. Тогда ведь мода такая была. В «Спартаке» больше половины команды ходило с такой же прической. По-моему, даже у Черенкова были длинные волосы. Один Дасаев держался. Бесков нам на это не указывал. Он мне вообще запомнился настоящим интеллигентом. Никогда не ругался и не повышал голос на нас. Самое страшное было, когда он молчал. Это означало, что Бесков в крайней степени разъяренности. К нему в это время нельзя было обращаться. Нередко он страшно обижался, но виду не подавал.
— У вас с Бесковым наметились разногласия после Евро-1988?
— Только позднее понял, за что он на меня обиделся. Я в составе сборной СССР поехал на чемпионат Европы в Германию. Вернулся оттуда с кучей впечатлений. Проще говоря, был в полном восторге — и от страны, и от европейского форума, и от выступления нашей команды. До сих пор помню, как наставник итальянцев Адзельо Винчини заходил в раздевалку сборной СССР после проигранного полуфинала. Пожал каждому из футболистов руку, а Лобановского поблагодарил за урок. Когда я вернулся, телевизионщики у меня взяли интервью. Я без задних мыслей рассказал братьям Майоровым, как мне работалось под началом большого тренера. Интервью то, кстати, так и не увидело свет — не прошло авторизацию Бескова. Противостояние школ Лобановского и Бескова здесь взяло верх над разумом. Бесков перестал называть меня Витюшей, и, как позже выяснилось, приложил руку к тому, чтобы я не поехал на Олимпийские игры в Сеуле-1988.
— Так вы ведь даже в отборе за олимпийскую сборную СССР не играли.
— Ну и что? На чемпионате Европы я провел только два матча. Свежесть оставалась. Был с олимпийской командой на сборах в Швеции. Товарищеский поединок против московского «Динамо» удачно сыграл — забил решающий гол. За две недели до вылета в Сеул я еще был в списках. Но в последний момент меня убрали — по настоянию Бескова, который поговорил на эту тему с Бышовцем. Мне об этом Николай Петрович Старостин затем рассказал. Честно говоря, удивился позиции Бышовца, ведь у меня с ним были хорошие отношения. Хотя, уверен, в Сеуле каши бы не испортил. Получилось, что у меня отобрали титул олимпийского чемпиона. Ну да Бог с ним — я уже давно все всем простил.
— Бескова скоро в «Спартаке» сменил Романцев. Вы облегченно вздохнули?
— При чем здесь вздохи? Бесков был очень хорошим стратегом и тактиком. Просто, если за сезон в чемпионате СССР «Спартак» проигрывал больше двух раз, это считалось катастрофой. В 1988 году мы потерпели четыре поражения и финишировали четвертыми. Бесков за это поплатился. Команда его не снимала. Нас вообще никто об этом не спрашивал. Решение принималось сверху. Романцеву в этой ситуации страшно повезло — Старостин в него поверил. Олег Ива-ович только вливался в коллектив в новом статусе — ему было 35 лет.
— Но результат-то Романцев обеспечил.
— Помню, вел он себя очень скромно, со всеми был чрезвычайно вежлив. Он просто не мешал команде. Продолжил традиции Бескова. На тренировках осталось все то же самое — вплоть до последнего упражнения. Команда была на ходу. Романцев лишь кое-что немного подкорректировал. Но уже с 1990 года у него началась серьезная тренерская работа — ушли Хидиятуллин, Бубнов, я, другие ребята. А он уже принялся раскрывать Кулькова, затем Карпина, Цымбаларя. Вопросов нет — доказал, что является толковым тренером.
— Когда ваши отношения с Романцевым дали трещину?
— Сложно сказать. Когда я получил травму, он часто приезжал ко мне в больницу, у нас было полное взаимопонимание. А затем все изменилось, он дал понять, что на меня не рассчитывает. Может быть, дело было в талантливой молодежи — Мостовом, Шалимове?
— Тогда вы и решили, что пора уезжать за границу?
— После чемпионата Европы в Германии захотел оказаться в этой стране. Очень понравились стадионы и атмосфера во время матчей. Железный занавес к тому времени уже трещал по всем швам. Футболисты начали потихоньку выезжать за рубеж.
— Почему не сложилось с переходом в серьезные клубы?
— Тогда ведь агентов в СССР еще не было. В «Спартак» приходили запросы. Помню, как-то вызвал меня Николай Петрович. Говорит, «Эвертон» желает арендовать вас с Кузнецовым на полгода. Я ему в ответ: мне бы в ФРГ хотелось. В итоге моим трансфером занималась фирма по продаже сырья в Германию. Только потому, что имела доступ к немецким банкам. Вместе со «Спартаком» мы приехали в ФРГ на турнир. Немецкий агент повез меня на просмотр в «Карлсруэ», где чуть позже играли Кирьяков, Нейштетер и Шмаров. Потренировался с командой недельку. Все было почти на мази, не сошлись только в амплуа — Винер Шеффер хотел чистого нападающего.
— Руки у вас после этого не опустились?
— Тот же агент предложил съездить в Кельн. Дескать, там найдем тебе команду. Отправился на просмотр в клуб второй бундеслиги «Фортуну». Меня захотели забрать с руками и ногами уже после первой тренировки. Единственное, о чем жалею — что сразу подписал контракт на 3,5 года. А ведь еще рынка не знал. Когда заключил контракт, казалось, что буду получать хорошие деньги. Особенно по сравнению с тем, что зарабатывал в «Спартаке». Но затем, когда немного поиграл и узнал зарплаты немецких футболистов, понял, что работаю за копейки. Хотя, с другой стороны, стоит ли мне роптать на судьбу? Многие футболисты из СССР так и не выехали. Не доиграли до этого момента. Закончили карьеру и почти ничего не имели. Кто-то из них спивался, а кто-то всю оставшуюся жизнь мучился, так и не найдя себя за пределами зеленого поля.
— Сменить вторую бундеслигу на первую шанса так и не представилось?
— Когда я только вернулся из Кельна в Москву собирать вещи, мне в «Спартаке» говорят: на тебя пришел запрос из «Эспаньола». Испанский клуб предлагал двухлетний контракт с хорошими условиями. Мог поиграть в серьезный футбол. Увы, сейчас могу констатировать, что моя футбольная карьера в Германии была бездарной. Начинал неплохо — забил в 14-ти играх 7 голов. Клубы из бундеслиги мною заинтересовались. «Фортуна» из Дюссельдорфа хотела выкупить мой контракт. Но в Кельне за меня заломили миллион марок. Дюссельдорфцы такой трансфер не потянули. Дрезденское «Динамо», в котором играл Черчесов, тоже хотело меня приобрести. Но все остановилось из-за слишком высокой цены.
— Закончив игровую карьеру, вы перешли на тренерскую стезю. География вашей работы наставником впечатляет — сборная Молдавии, азербайджанский «Хазар», узбекский «Шуртан», казахские «Атырау» и «Ордабасы». Вот только не долго задерживались вы на тренерских мостиках этих команд.
— В сборной Молдавии проработал три года. Там сложные взаиморасчеты были — одна немецкая фирма имела коммерческие интересы в этой стране. Фирме пообещали содействие в бизнесе со стороны властей, а взамен она платила мне зарплату. Работал я добросовестно — были у нас и локальные успехи. Но реализовать свои проекты в Молдавии немецкая фирма так и не смогла, после чего свернула бизнес в этой стране. Мне тоже пришлось уйти — у самой федерации денег практически не было.
