25 января исполнилось бы 75 лет Владимиру Высоцкому... Народный поэт, по собственному признанию, не являлся поклонником какой-то конкретной футбольной команды, но о народной игре писал, тонко ее понимая и чувствуя.
Владимир Семенович и сам, бывало, поигрывал за театральную «сборную», и среди приятелей его было немало звезд кожаного мяча.
«За какую футбольную или хоккейную команду я болею? – отвечал Поэт в рамках одного из своих концертов на записки из зала. – За хорошую – за ту, которая лучше. Очень ценю труд спортсменов, я с ними много встречался, ездил к ним на всякие сборы. У меня была такая песня: «...Я болею давно, а сегодня помру на Центральной спортивной арене». Так как я все делаю до конца, то, думаю, что если бы болел по-настоящему, то помер бы на каком-нибудь матче... Я тоже раньше болел за разные команды, но потом, когда пообщался со спортсменами разных команд, перестал выделять какую-либо одну. Поэтому предпочитаю болеть, когда наши играют с кем-нибудь из заграничных команд, – вот тогда я болею...»
В упомянутой песне, которая начинается словами «Не заманишь меня на эстрадный концерт...», иной болельщик ухватится за фразу – «...матч финальный на первенство СССР»: мол, финалы-то были только в Кубке Союза. Никакой ошибки! Песня написана весной 1971 года, а чемпионат-1970 действительно завершался дополнительным – финальным – противостоянием за «золото», поскольку московские «Динамо» и ЦСКА финишировали в таблице с одинаковым количеством очков. Финалов игралось даже два – 5 декабря в Ташкенте была зафиксирована нулевая ничья, и только на следующий день армейцы вырвали чемпионский титул, победив земляков – 4:3. Прозрачным намеком на переигровку та песня и завершается:
А не то я вторичною смертью помру,
Будто дважды погибший на фронте.
Три из пяти посвященных футболу песен Высоцкий написал именно в 1971-м. Вторая – «Вратарь» – это посвящение Льву Яшину. «На уход Яшина у меня была песня, которую я хотел ему спеть по телевидению, но не удалось и я просто так ему послал», – рассказывал Поэт. Еще один проникновенный шедевр поется от имени болельщика.
Меня можно спокойно от дел отстранить,
Робок я перед сильными, каюсь, -
Но нельзя меня силою остановить,
Когда я на футбол прорываюсь!
Перечитываешь текст – и болельщицкая ностальгия подступает к горлу...
Пробой пера в футбольной тематике стала для Высоцкого завершенная в 1968-м «Песня про правого инсайда». В ней ирония автора соседствует с гаммой чувств игрока, рвущегося в борьбу помочь команде, но, по воле тренера, остающегося на скамейке запасных. Для самого Владимира Семеновича сидеть «в запасе» было неприемлемо, он рвался на острие атаки – как в своем творчестве, так и на футбольном поле. «Играли мы в футбол – команда МХАТа против киношников, – читаем в одном из интервью знаменитого актера Савелия Крамарова. – Володя играл, естественно, за МХАТ, – он же их училище заканчивал. Мхатовцы тогда и выиграли... Володя, надо сказать, прилично играл в футбол. Он вообще был очень спортивный парень и очень азартный».
Самая известная футбольная композиция Высоцкого – послесловие к ЧМ-1970 в Мексике «Разговор с женой». Среди персонажей – бразильские звезды Пеле и Тостао, капитан сборной Англии Бобби Мур, а также киевский динамовец Анатолий Бышовец (фото слева).
Но недаром клуб «Фиорентины»
Предлагал мильон за Бышевца.
По словам Анатолия Федоровича, их с Высоцким связывали теплые отношения. Познакомились в Киеве, после одного из спектаклей Театра на Таганке. «Это удивительный человек был, – рассказывал Бышовец. – Когда с ним разговаривал, казалось, что мы знакомы не один десяток лет, настолько просто и естественно он держался. «Я о тебе песню написал», – сказал Володя при нашей первой встрече. Тогда я не придал этому значения, но сейчас горжусь... Насчет «мильона»... Естественно, мне никто ничего подобного не предлагал. Да и вообще тогда в СССР никому в голову не могло прийти продать в зарубежный клуб футболиста, тем более – игрока сборной. Но, по словам Высоцкого, после нашего матча с «Фиорентиной» в Кубке чемпионов в 1969 году разговор на эту тему между тренерами «Динамо» и руководством итальянской команды был. Я спросил – откуда ему-то это известно? В ответ Володя только загадочно улыбнулся: мол, ты не знаешь, а я – знаю...»
Если про шевроле и крем-брюле у Пеле, про «одноглазого» Тостао и злоключения Мура, подозревавшегося в нападении на ювелирный магазин, известно всем почитателям творчества Высоцкого, то о набросках к песне знают не очень многие. «Но сидят донецкие шахтеры...» – гласит одна из «неприкаянных» и так и не использованных строк. Трудно представить, каким образом горняки вписались бы в краткий обзор мексиканского мундиаля. Зато реальный эпизод, связанный с футбольным «Шахтером», в биографии Поэта имел место – в марте 1973 года Владимир Семенович дал часовой концерт на тренировочной базе донецкого клуба, увезя оттуда в качестве сувенира мяч с автографами игроков и тренеров.
«Можете себе представить нашу реакцию! – делится воспоминаниями тогдашний наставник горняков Олег Базилевич. – Высоцкий уже тогда считался живой легендой, многие его песни мы знали наизусть. Перед концертом, который прошел в кинозале базы «Кирша», наш массажист разминал Володе кисть. Высоцкий предупредил, что у него есть только 40 минут – в тот день должны были состояться еще два концерта в области. Но в итоге уделил нам больше часа. Некоторые из игроков пришли с магнитофонами, хотя певец просил, чтобы его не записывали. Но это был не категорический запрет, спортсменам он всегда шел навстречу, с одной стороны, сознавая свою популярность, с другой же – уважая труд ребят».
«Высоцкий исполнил полтора десятка песен, среди которых были новые, нигде еще не звучавшие, – вспоминает бывший защитник «Шахтера» Виктор Звягинцев. – А спустя три года мне посчастливилось побывать еще на одном его концерте. В один из последних дней Олимпиады-1976 в Монреале мы с партнерами по сборной – Блохиным, Буряком, Фоменко и Коньковым – отправились в супермаркет. Вдруг Олег говорит: «Смотрите, как мужик на Высоцкого похож!» А Леня ему: «Так это и есть Высоцкий! Вон и Марина Влади рядом». Подошли, пообщались. На прощание Володя написал на листке бумаги адрес и пригласил нас на вечер в гости. Мы отпросились у Лобановского, вызвали такси и поехали...»
Эта история больше известна со слов Олега Блохина, от имени которого написана отдельная глава в книге «Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути». Не раз монреальский вечер вспоминался в интервью нынешнего тренера «Динамо» и его многолетнего друга Леонида Буряка (фото слева). Пусть в их воспоминаниях есть серьезные разночтения с версией Звягинцева, главное, очевидно, не в этом. Случай собрал вместе великих мастеров своего дела, и своим общением они вдохновляли друг друга на новые победы – спортивные и творческие. Кассету с того импровизированного концерта, состоявшегося в доме подруги Марины Влади канадской певицы Дианы Дюфрен, Высоцкий по просьбе Блохина записал и подарил Буряку, отмечавшему незадолго до того день рождения.
Живой Владимир Семенович, влюбленный в свою Музу. Совсем молодые Олег Владимирович и Леонид Иосифович. Это было недавно, это было давно...
В заключение – воспоминание еще одного киевского друга Высоцкого, знаменитого Директора – непроходимого стоппера «Динамо» золотой поры 1960-х Вадима Соснихина. Их познакомил в бане другой выдающийся киевский динамовец Виктор Каневский. «Песни Высоцкого в «Динамо» безумно любили. В свободное время из каждой комнаты на базе со всех магнитофонов доносился хриплый голос. Брали кассеты с его песнями и за границу, – рассказывал Соснихин. – Я у Высоцкого несколько раз гостил в московской квартире. Все там у него было завалено, хаос такой небольшой... Это был нормальный мужик, рубаха-парень... Очень любил футбол. Говорил мне: «Когда не играет «Спартак», я – за Киев. «Динамо» мне очень нравится...»
