Сегодня обладателю «золота» футбольных чемпионатов четырех стран, олимпийскому чемпиону Сеула исполняется 50 лет
В послужном списке Алексея Михайличенко более двух десятков титулов. Олимпийский чемпион Сеула, вице-чемпион Европы, победитель первенств Советского Союза, Италии, Шотландии (как игрок) и Украины (как тренер), лучший футболист СССР 1988 года. Словом, впечатляет. У руля молодежной сборной страны он привозил на родину «серебро» чемпионата Европы, а с национальной сборной, впервые в истории нашей команды одолев англичан, остановился в шаге от попадания в финальную часть мирового первенства.
Сегодня любимому не одним поколением болельщиков Алексею Михайличенко, знаменитому Лесику, исполняется 50 лет. Почему бы не вспомнить былое? Хотя сам нынешний наставник киевского «Динамо» убежден: став тренером, ты должен забыть, каким был футболистом.
«Уже в шесть лет я гонял в футбол со… студентами»
— Алексей Александрович, 30 марта у вас юбилей, а 31-го — у «Динамо» игра с «Черноморцем» в Одессе…
— 31 марта еще и день рождения у моей супруги! Но, как говорится, первым делом самолеты. А уже на следующей неделе соберем друзей, родных и отметим.
— Вы в своем роде уникальный футболист. Последние семь лет своей карьеры игрока неизменно заканчивали сезон чемпионом какой-либо из стран.
— Было дело. Сначала в 1990-м в Советском Союзе с «Динамо», спустя год с «Сампдорией» в Италии, и, наконец, пять подряд чемпионских титулов с «Рейнджерс» в Шотландии.
— Не зря, получается, белокурый паренек «набросил» себе годик, отправившись записываться в динамовскую школу в группу ребят на год старше?
— Да ничего я не набрасывал (смеется). Просто, как любой киевский мальчишка, мечтал играть в «Динамо». Записываться на Нивки поехал один и… немного растерялся. Все не решался пойти и достоялся до того, что мой год уже просмотрели. Пришлось себя проявлять с ребятами на год старше. Вырос я на улице Янгеля рядом с Политехническим институтом. Уже лет в шесть гонял в футбол со… студентами. Сначала подавал им мячи, а потом они меня в свою компанию взяли. Так что школа у меня за плечами еще та была.
— Ваши родители к спорту имели отношение?
— Нет. Мою маму Веру Яковлевну со спортом объединяло разве только то, что она работала на производственном объединении «Спорт», а отец Александр Васильевич трудился слесарем-инструментальщиком в научно-исследовательском институте «Сатурн». Папе — 71, маме — 69. В прошлом году родители отметили золотую свадьбу. Дай Бог им здоровья.
— Попав в дублирующий состав «Динамо», вы терпеливо ждали своего шанса четыре года. И прежде чем начать свой звездный путь в футболе, можно сказать, были там старожилом. Потихоньку приходила слава, а с ней и неизменные спутники — разного рода соблазны, девушки…
— Начнем с того, что в «дубле» я не терпел и не ждал, а играл. Слава Богу, тогда хватило ума понять, что мои проблемы во мне самом. А со всякими там соблазнами проблем-то как раз и не возникало. Когда пришел в «Динамо», не имел ни малейшего представления об алкоголе и сигаретах. Хотя, чего греха таить, по молодости все интересно, все нужно попробовать. А «банда» у нас в дублирующем составе еще та была. Вместе и пробовали (улыбается). Но курить по-взрослому я начал немного позже, да и пьяным меня никто никогда не носил. К тому же я очень рано познакомился со своей будущей женой, и мы много времени проводили вместе. Уже и не помню, как наша дружба переросла в любовь. Поженились с Инной, когда мне было 19 лет.
— Небось, страшно было, когда шли свататься к будущим тестю с тещей?
— Не-е-е. Серьезно! Сейчас бы было страшно, а 30 лет назад (смеется)… Взял цветы, шампанское и пошел. Благо, ходьбы-то было — через парадное. В одном доме с будущей женой жили! С 13 лет с Инной знаем друг друга. Помню, сначала тяжеловато было. Жили с родителями жены в двухкомнатной квартире. Их младшей дочери четыре года было, потом наш старший родился. Ну ничего, со временем я получил от «Динамо» квартиру на улице Урицкого — легче стало.
— Ваш старший сын Алексей по-прежнему в Англии живет?
— Алексей вернулся в Киев. В июне ему 30 будет. В Англии закончил и школу, и колледж, и университет. Молодец, всего сам добивается. Сейчас он менеджер в одной солидной западной компании. Пока не женат.
— А самый младший Михайличенко?
— 25 марта Матвею исполнилось девять лет. Какие в его возрасте интересы — игры, кино…
— Четвероногие члены семьи имеются?
— А как же! Лабрадор Ромео. Мой друг с добрыми и грустными глазами…
— Уж извините, Алексей Александрович, прозвище Лесик вам кто придумал?
— Это все Вадик Тищенко, мой одноклубник по «Динамо» и партнер по олимпийской сборной СССР. Лет 30 назад он меня впервые Лесиком «обозвал»…
— Олимпиада в Сеуле — ваш звездный час? Как-никак вы не только «золото» добыли, но и пять мячей в шести матчах забили.
— 1988-й вообще для меня сложился удачно. «Золото» Сеула, «серебро» чемпионата Европы в Германии, звание лучшего футболиста Советского Союза. Весь в орденах ходил (смеется).
— С богом травм у вас как отношения складывались?
— О, мы, пожалуй, старые добрые знакомые. На каждом колене я перенес по две операции, не считая различных мелких повреждений.
— Из-за одного такого «мелкого повреждения» вы так никогда и не сыграли на чемпионате мира.
— Такое трудно забыть. Весной 1990-го перед поездкой на мировое первенство в Италию мы играли с израильтянами, которые недостаток мастерства старались компенсировать грязной игрой. Вот и толчок в спину, после которого я упал на руку, не успев сгруппироваться, был из разряда нечистых приемов. Почувствовав сильную боль в плече и увидев выпирающую из-под футболки кость, крикнул разминавшемуся за воротами нашему запасному голкиперу Дмитрию Харину: «Вправь руку!» Когда же Дима с круглыми глазами стал махать доктору, я понял: не вправит… Так чемпионат мира для меня закончился, даже не начавшись.
Уже позже, осмысливая произошедшее на Земле обетованной, я вспомнил, как чуть раньше, в игре чемпионата страны с «Зенитом», я, делая подкат, «сломал» Николая Ларионова, из-за чего он тоже в Италию не поехал. Понятное дело, фолил я неумышленно, но, видно, «сверху» пошла оборотка…
«Анатолий Бышовец говорил: чтобы команде фартило, обязательно нужно иметь рыжего и еврея»
— С рыжими, которые, говорят, приносят удачу, в ваше время в «Динамо» даже перебор был — Бессонов, Михайличенко, Кузнецов. Да и Лобановский…
— (Улыбается.) Еще когда я в юношах играл, Бышовец говорил: «Чтобы команде фартило, обязательно нужно иметь рыжего и еврея. Рыжих у нас достаточно, а за еврея, так и быть, я сойду».
— Каково вам было в 23 года находиться вместе с командой во французском Лионе, где «Динамо» в финале Кубка кубков громило испанский «Атлетико», но на поле так и не выйти?
— Той командой я восхищался. Стоя за воротами, наблюдал за игрой ребят, затаив дыхание. И, конечно же, радовался за родное «Динамо». «Своим» этот кубок в полной мере не чувствовал, хотя медаль обладателя получил наравне со всеми. В том розыгрыше я провел только минут двадцать в игре с румынской «Университатей» и собой был недоволен. Поэтому на вокзале в Киеве, куда нас всего несколько человек доехало (сборники отправились в Москву), постарался побыстрее «раствориться».
— Вскоре почти все динамовцы в составе сборной Советского Союза улетели на чемпионат мира в Мексику, а вы едва не стали динамовцем… московским.
— Когда меня пригласили в Москву, Лобановский, видимо, не смог бороться с центральным советом «Динамо» и вынужден был уступить. Мне показали визу Васильича на документах: «Не возражаю против перехода до конца сезона». Я даже контракт с москвичами подписал, побывал на базе. На следующий день у них, по-моему, была игра с тбилисцами, и меня собирались выпустить на поле. Открутился, сказав, что без бутс. Готовы были какие угодно бутсы достать, но я настоял, что играю только в своих. В Киев уехал, уже зная, что не вернусь. Словом, стал для Москвы врагом. Хотя в прошлом году возил в Белокаменную ветеранскую сборную Украины. Как видите, жив. Наверное, уже простили за давностью лет (смеется).
— Вы как-то признались, что за годы выступлений в Шотландии влюбились в эту страну…
— …и в ее людей. Я был поражен отношением шотландцев к своей истории — к национальной одежде, обычаям, традициям. Молодцы! Хотя, признаться, знаменитую шотландскую юбку так и не надел. Очень хотелось, но все как-то не представлялось случая. Да и виски я попробовал только тогда, когда вернулся в Украину.
— Сейчас ваш бывший клуб «Рейнджерс» из-за многомиллионных долгов отправили в четвертый шотландский дивизион. А в ваши годы дерби с «Селтиком» наверняка еще тем зрелищем были.
— По давней традиции «рубки» двух клубов из Глазго проходили в последнюю перед Новым годом субботу. Помню, один из таких матчей мы проводили 31 декабря, играли на поле «Селтика» и выиграли — 4:2. Причем мне удалось забить два мяча, а Олегу Кузнецову — один. Тогда после поединка наш тренер зашел в раздевалку и сказал: «Русских неделю не трогать!» (Смеется.)
Кстати, история с «русскими» имела свое продолжение. Одна из газет вскоре написала: дескать, не называйте Михайличенко русским. Это столь же невежливо, как если бы шотландца называть англичанином. Футболист «Рейнджерс» из столицы Украины — Киева, у него весь род украинский.
— Совсем недавно вашего знаменитого одноклубника Пола Гаскойна, злоупотреблявшего алкоголем, в одной из американских клиник едва вытащили с того света. Каким он парнем был в команде?
— Честно говоря, никогда не видел Газзу в невменяемом состоянии. Но чудил он прилично. Один случай, связанный с Полом Гаскойном, хорошо должен помнить мой бывший одноклубник по «Рейнджерс» Олег Саленко. Раз в год все шотландцы отмечают национальный праздник. По традиции участвует в нем и наша команда. Закончилась тренировка — мы все сели в автобус и поехали… по барам. Зашли, выпили — и обратно в автобус, в котором… тоже стоит выпивка. Где-то после третьего или четвертого заведения я, как человек опытный, понимаю, что скоро начнутся подвохи. Захожу в автобус и иду в самый конец, чтобы за спиной никого не было. Заодно зову с собой Олега. Но «молодой» почему-то решил сесть впереди. Тут как раз Газза заходит, хороший уже такой… Окинул каким есть взглядом салон, схватил висящий огнетушитель и давай Саленко «поздравлять»… Весь в пене Олег стал Пола за шкирки хватать. А вся компания ползает по полу от смеха: в такой день хоть убейте друг друга…
И что вы думаете? Через несколько минут приезжаем в очередной бар. Саленко и Гаскойн как ни в чем не бывало садятся в обнимку друг с другом и начинают о чем-то душевно разговаривать. Один из Ньюкасла, а там такой говор, что даже шотландцы с трудом понимают, а второй — киевско-питерский «полиглот». Но понимают друг друга!..
— Это правда, что, кроме первой машины, у вас все остальные авто были «мерседесы»?
— Кроме первых двух, у меня две «Волги» были (с гордостью). Помню, первая нарядная такая! Белая, на 76-м бензине, карбюратор — от 31-й!.. Андрей Баль еще учил меня ездить. Правда, она быстро ушла.
— Куда?
— Куда?.. Когда я ее покупал, даже денег не хватало, — продолжает Алексей Михайличенко. — Пришлось одалживать. Но долг все равно ведь нужно было отдавать. Так что со временем продал. Раньше как говорили: «Волга» — это не средство передвижения, а средство для зарабатывания денег» (смеется). А второй «Волгой» меня наградили в 1988 году, когда мы выиграли Олимпиаду в Сеуле. Та вообще шикарная была! По спецзаказу мне делали в Горьком. 31-я, велюровый салон… Я потом тестю ее подарил, когда в Италию уехал.
К слову, за олимпийское «золото» нам всем обещали машины, а получили только я и, по-моему, тренер Анатолий Бышовец. Да и то мне «Волга» досталась потому, что я перенес операцию. Помню, на костылях на ней рассекал…
— С тех пор только «мерседесы»?
— Да. Кстати, первый «мерс» у меня появился в Генуе, когда я за «Сампндорию» выступал. Президент клуба Паоло Мантовани мне подарил. Долго на нем ездил, даже в Киев перевез.
— К левостороннему движению на туманном Альбионе долго привыкали?
— Нет. Сразу поехал. Там просто ездить — все соблюдают правила. Да о чем говорить, если в Британии даже на переходах пишут: посмотри направо, посмотри налево.
— В аварии никогда не попадали?
— Несколько раз. Но от серьезных столкновений Бог миловал. Кстати, вспоминаю один случай. Когда играл в «Рейнджерс», в Шотландии чуть ли не в первый раз за четыре года выпал снег. Ну выпал и выпал… Но когда я приехал на тренировку, то узнал, что, кроме меня, на базу добрались только два тренера и мой одноклубник датчанин Брайнан Лаудруп. А остальные в пробках застряли — по снегу не умеют ездить. Видели бы вы глаза моих шотландских одноклубников, когда они на своих авто гуськом выстроились в пробке, а я их по соседней, покрытой снегом полосе спокойно на джипе обгонял. Чуть с ума не сошли!..
— Приметы у футболиста Михайличенко были?
— Когда пройдешь с ними всю футбольную жизнь, поневоле начинаешь верить. К примеру, когда я играл, всегда последним из команды надевал в раздевалке футболку. Причем особым способом. А еще в день игры никогда не брился, ногти не стриг, в парикмахерскую не ходил.
— Бывало, в одном матче, как в игре с «Зенитом», вы по четыре мяча соперникам забивали. А еще одним из ваших коньков на футбольном поле, помнится, была удачная игра «на «втором этаже».
— Мне тоже долгое время казалось, что я очень здорово играю головой. Когда же приехал в Шотландию, понял: в этом деле я младенец. В «Динамо», в сборной получалось забивать головой. В Шотландии за пять лет — ни разу! Мы подставляем голову, а там борются, играют умно и жестко.
— Вы до сих пор подтянутый и стройный. Понятное дело, каждый день в тренировках «Динамо» участвуете, на тренерской скамье жиры сжигаете, но, наверное, еще и не едите все подряд?
— Это под одеждой не видно (смеется)! А в еде я не переборчив. И мясо люблю, и рыбу. Просто от гарниров отказываюсь. К примеру, редко ем картошку. Хлеб — только с первым. Спагетти? Почему бы и нет, если они настоящие, из твердых сортов пшеницы. От них не поправишься.
— Сами-то, небось, на кухне не такой виртуоз, как на футбольном поле?
— Мои кулинарные способности просто огромные! Могу не только яичницу поджарить, но еще и пару яиц сварить. Слава Богу, стоять у плиты мне не надо, поскольку прекрасно готовит жена.
Не силен я и в работе по дому. Мои «творения», как правило, невысокого качества. Если начну забивать гвоздь, без слез на это смотреть нельзя. Наверное, у меня вместо рук — ноги.
— Рыбалка — по-прежнему ваша страсть?
— А как же! Вот плотва скоро пойдет. Рыбалка для меня — лучшая психологическая разгрузка. Удочки всегда наготове. Жаль, зима затянулась…
— И что, можете один на рыбалку поехать?
— Одному, наоборот, очень хорошо думается. Пришел домой после игры, не можешь уснуть. А часиков в пять тихонько выходишь, садишься за руль — и вперед. Только светает, а ты уже на берегу. Клюет, не клюет — ничего страшного! Посидел, покурил, подумал — и через пару часов голова свежая.
— В Бога верите?
— Считаю, что рассуждать вслух о Боге и выносить его из своей души не нужно. Скажу лишь, что со мной всегда крестик, который я купил в Ватикане.
— А в людях что больше всего цените, Алексей Александрович?
— Порядочность и чувство юмора. Единственная вещь, которую не могу простить, — это предательство. На людях, способных на такое, сразу ставлю крест. Еще одним из самых больших человеческих пороков считаю зависть. Она превращает людей в животных. Как по мне, то чем лучше живут мои друзья и знакомые, тем лучше мне. Если уж и завидовать, то только белой завистью…
