Полузащитник киевского «Динамо» Александр Алиев стал гостем нового выпуска программы «Один на один с Гамулой», которая выходит в эфир на телеканале «Футбол». Ранее мы публиковали первую часть интервью с футболистом столичного клуба, теперь вашему вниманию предлагается часть вторая, в которой Александр рассказал о периоде в "Локомотиве", возвращении в "Динамо" и аренде в "Днепре", а также о том, каким видит свое будущее.

— Итак, сезон 2008-2009 стал лучшим в твоей динамовской карьере...

— Мы стали чемпионами, обойдя «Шахтер» на 15 очков, вышли в Лигу чемпионов. И я играл с первого матча весь сезон. Все матчи того сезона я хорошо помню.

— Ты понимал, что этот сезон может быть не единственным?

— Конечно, понимал. Но мне придется еще много думать над ошибками, которые я допускал.

— Но в конце того сезона Семин ушел...

— Да, он ушел, пришел Газзаев. С Валерием Георгиевичем были хорошие отношения, я прошел австрийский сбор. Но в матче за Суперкубок на 20-й минуте получил серьезную травму — разрыв связок голеностопа. Но даже когда я приезжал на базу на восстановительные процедуры и смотрел тренировки, Газзаев со мной всегда общался. А потом... просто в какую-то минуту — все.

Да, понятно, что когда я после пяти месяцев вернулся в общую группу, я много уступал, но тренировался и не играл. Нигде. Его спрашиваю — он мне ничего не отвечает. Для меня это стало просто неожиданностью, и я не понимаю, с чем это было связано. Заходишь к нему — он сидит высокомерный и ничего не объясняет.

У меня тогда родилась дочка Алинка, может, он поэтому меня не взял с командой в Барселону, хотя я был готов и очень хотел! Делал все, чтобы быстрее восстановится. И Газзаев меня не вызвал, не сказал ничего, хотя брать или не брать — это было его право.

— У вас была выстроена игра при Семине, пришел Газзаев — начал все перестраивать?

— Ну, это его право как тренера. Может, я и не попадал в его концепцию, но тренер — прежде всего психолог и должен находить пути для хороших отношений с футболистами, даже если кто-то ему лично не нравится, он же должен общаться!

И перед зимним сбором в Израиле, я пришел к нему и сказал, что очень хочу уйти, и попросил помочь мне в этом. Он сразу доложил весь разговор президенту. Игорь Михайлович мне позвонил, и у нас состоялся очень тяжелый и грубый разговор. Мне было очень тяжело уезжать из Киева, я все-таки очень хотел играть здесь, многого добивался и многое хотел и сумел доказать. Тому же Сабо, который говорил, что я не футболист.

Я тогда читал много отзывов болельщиков, и мне это было неприятно. Знаю, что Игорь Михайлович не хотел, чтобы я уезжал, но он мне сказал, что хочет, чтобы я играл. Я уезжал с хорошими словами от президента, потом часто с ним созванивался. У меня вообще прекрасные с ним отношения, если мне что-то нужно, я в любой момент могу его набрать и спросить. И я думаю, что это правильно.

Игорь Михайлович многое сделал для моей карьеры. Он мне поверил, он не поставил на мне крест.

— Кроме «Локомотива», других вариантов не было?

— Нет. Подписать меня очень хотел Семин. И уже в первой игре я забил два гола. В первую очередь, я хотел доказать Газзаеву, что несмотря на перенесенную тяжелейшую травму, я могу вернуться, у меня есть сила воли. С Семиным у нас было прекрасное взаимопонимание, как и с президентом клуба. С Наумовым. Потом поставили Смородскую...

Я прекрасно видел ее отношение к Палычу. И я его прекрасно понимаю: он 19 лет отработал в «Локомотиве», можно сказать, он эту команду сделал и поднял. А тут пришла женщина и начала его учить. Конечно, я многого не знаю, но, конечно, я был на стороне тренера. Стали говорить, что он доработает до конца сезона и уйдет. Я видел, что Смородская хочет, чтобы «Локомотив» Семина показывал результаты все хуже и хуже.

Было общее собрание, со мной сидели иностранцы и спрашивали: Саня, о чем мы говорим? Разговор шел о чем угодно, но не о футболе.

Когда Палыч уходил в «Динамо», он меня спросил: хочешь со мной уйти? Я сказал, что сделаю для этого все возможное.

— А с Красножаном у тебя отношения сложились?

— У нас были прекрасные отношения. И я ему сказал, что если даю слово, то его выполню. Все. На один сбор я поехал, а на три следующих Смородская меня не пустила. Мне дали тренера по физподготовке — женщину. Что она мне могла дать? Ну бегал я... Тренировался с дублем, потом со второй командой и ждал, когда решится. На нервной почве у меня сильно разболелась поясница.

Меня вызвала Смородская и предложила все забыть и поехать на сборы. Я ответил: Ольга Юрьевна, если я сказал, что хочу уйти, я все сделаю для этого.

— В конце концов ты вернулся к любимому тренеру, но играть не начал.

— Вот так получилось. Моя жизнь не проходит без приключений. Сначала Палыч сказал, что мне нужно очень много работать, потому что я очень много пропустил. Я это прекрасно понимал и даже специально себе нанял тренера-иностранца, который, кстати, сейчас работает в «Анжи». Будучи в отпуске, я занимался с ним по два раза в день неделю.

Команда собралась, мы начали работать, мне уже было легче. С Семиным нормально общались.

— И чем это все закончилось?

— Тем, что я уехал в «Днепр». Он мне сказал в последнем разговоре, что не видит меня в этой команде. Я спросил тогда у него, почему я три года нужен был, а сейчас нет. Нужен был именно Семину, а не какому-нибудь другому тренеру. Он сказал: «Ты не выдерживаешь конкуренции. Мы сейчас купили Богданова, Кранчара, и есть у нас Гармаш, поэтому я не вижу тебя в своей команде». Я узнал это, только когда увидел заявочный лист на чемпионат Украины и меня там не было. Конечно я был удивлен.

— Многие говорят, что во второй приход Семина атмосфера в команде была уже не той. А ты как думаешь? В Семине что-то изменилось?

— Я не знаю, что произошло, но атмосфера в команде была совсем не такой, как при первом приходе. А что изменилось в Семине? Я лучше не буду про это говорить. В общем, моему агенту сказали, чтобы он мне искал клуб. Когда появился вариант с «Днепром», я был против. Категорически. В первую очередь, потому, что у меня есть семья, и моя супруга очень остро сказала, что не хочет туда. Я сказал это президенту. Но ехать пришлось, Таня в конце концов приняла мою позицию. И я ничуть не жалею, что поехал.

Я поработал с прекрасным специалистом. За полгода ни одно упражнение не повторилось! Каждый день все было новое. Кроме того, что он грамотный специалист, он очень общительный. Если он не ставил в состав, всегда рассказывал, почему. После каждой игры общался с каждым футболистом, объяснял. В «Динамо» такого не было.

Игоря Михайловича я просил разрешить мне играть в матче «Днепр» — «Динамо», что обычно не было принято. Он разрешил, и я мог играть, но не вышел на поле по другим причинам. Знаете, если в меня кто-то не верит, я всегда сделаю все возможное, чтобы доказать ему, что он ошибся.

— Рамосу тогда тоже было несладко...

— Да, его постоянно «увольняли», но он доказал. У него контракт на четыре года, если я не ошибаюсь. И в этом сезоне «Днепр» своей игрой заставил людей заполнять стадион.

Но когда Семина убрали, я уже думал только о том, чтобы вернуться в «Динамо». Я здесь вырос, и это мой родной клуб. С Блохиным я работал в сборной, нам с ним нормально работалось. Сейчас он делает акцент на ту тактику, которую «Динамо» показывало в свои лучшие годы.

— Не боялся, что не попадешь в эту концепцию?

— Нет. Прежде чем вернуться, я разговаривал с президентом, он, конечно, сказал, что места в составе мне не обещает, мол, доказывай. Я ответил, что сделаю все возможное, а решение будет за тренером.

На сборах я работал, но получил травму и пришлось уехать. С Олегом Владимировичем нормально поговорили, он меня не отправлял, все объяснил, сказал, что я пока буду работать со второй командой. Я лечился, на второй сбор не поехал.

— Чувствуешь, что у тебя есть перспектива в «Динамо»?

— А почему нет?

— Хотелось бы спросить о твоем скандале с прессой...

— Было только с одной журналисткой. Я думаю, все знают, какая она надоедливая. Человек не хочет говорить, а она включает камеру, включает микрофон, лезет с ним... Может, она себя всегда так ведет... А в той ситуации я разговаривал с вице-президентом Ашкенази, она подошла, начали снимать. Я пил кофе, потом спокойно поставил стаканчик, не бросил, а она начала... Да какая тебе разница?! Просто меня спровоцировала, и я не сдержался. Конечно, по отношению к девушке я не должен был так говорить. У меня был разговор с президентом, это было неприятно. Могу сказать, что она приезжала в Днепропетровск и просила помириться. Но я с ней не ругался, чтобы мириться! Но сказал, что ICTV и ей интервью больше никогда не дам. А так для прессы я всегда открыт.

— Был у тебя агент Денис...

— Лахтер? (Иронично.) Был.

— Обещал его в лицо ударить?

— Ну, говорил, не скрываю. Если он считает себя большим агентом, то не должен плохо говорить про своего, даже бывшего, клиента. У нас-то просто контракт закончился, а почему от него ушли Аршавин, Милевский, Ярмоленко, Кравец, Зозуля? Пусть расскажет. Репутация у него не очень хорошая. Я на него сейчас не обращаю внимания, но увижу — сделаю то, что сказал.

— Сейчас твой агент — Герман Ткаченко?

— Да, он представляет мои интересы.

— Так может слухи про «Анжи» не беспочвенны?

— Я не говорил с ним на эту тему. И никогда не задам ему такой вопрос, считаю, что это неправильно. Герман Владимирович в футбольном мире человек очень известный, все игроки, которые сейчас в «Анжи», пришли туда благодаря ему, и не случайно Сулейман Керимов ему доверил команду.

— Семья у тебя большая?

— Да, трое детей. Они еще маленькие: Алинке три с половиной года, Тёмке — год и восемь месяцев. Виталику 16 лет, я его знаю с шести лет, он рос без отца, я его прекрасно понимаю, могу с ним поговорить, как мужик с мужиком. Футбол смотрят вместе, Алина папу узнает.

— Тёма назван в честь Милевского?

— Ну, может быть. Он ведь мой лучший друг.

— Как у него сложится дальше?

— Я уверен, что у него все будет хорошо. Все. Он очень хороший футболист и это доказал. Да, бывают в карьере черные полосы, от этого не застрахуешься. Но он умный и взрослый, у него есть имя. И пускай не в «Динамо» — карьеру он еще сделает, я уверен.