Главный редактор журнала «Футбол» Артем Франков делится секретами профессии.
«СРЕДЬ ИДИОТОВ МНЕ ПРОТИВНО, А СРЕДИ УМНЫХ ОДИНОКО»
- Артем, правда, что редакционку «Футбола» вы можете написать за 10 минут?
- Все зависит от обстоятельств. По вдохновению в час пишу 12-13 килобайт, а это две страницы журнала. Причем это текст, который не требует редактирования. Процесс написания может затягивать, я могу просто выйти на улицу прогуляться и подумать о написанном и ненаписанном, плюс у меня есть привычка возвращаться к уже готовому тексту. Колонку размером 2 килобайта я напишу за 10 минут. Бывало, что материал про матч на 4 страницы скидывал через 10 минут после завершения игры. В основе было превью и походы вокруг игры, а оценки игрокам давались в конце игры, когда уже всё было ясно.
- Не так давно коллега рассказал мне историю, свидетелем которой стал. Действия возле газетного ларька. Покупатель спрашивает футбольную прессу, ему предлагают на выбор газеты «Спорт-Экспресс», «Команду» и журнал «Футбол». «Давайте «Футбол», там попроще пишут», - слова покупателя. Стараетесь писать попроще?
- О работе коллег высказываться не намерен, а о себе - пожалуйста. Еще когда я в 97-м я заступил на пост исполняющего обязанности журнала «Футбол», представлял, что с болельщиком нужно говорить на его языке. Как эмоционально, так и понятийно, но делать это не совсем уже на народном уровне (вы понимаете, о чем я), а подтягивая средний уровень болельщика, рассказывая ему что-то новое, то, что позволит ему развиваться. А для этого я должен знать больше него и не только в футболе. Я считаю, если у тебя присутствует интеллект, то ты способен освоить любую область человеческой деятельности. Если есть необходимость… Ведь всякая эта область представляет собой не только знаний, а навыков как овладевать знаниями. Можно именовать меня профаном в футболе, и я вправду далеко не одарен в спортивном плане. Но если ты великий специалист в футболе и притом не можешь слова в предложения складывать, то так и будешь где-то там на уровне известного животного располагаться - всё понимаю, а сказать не могу. Умение излагать свои мысли обязательно! И важнее, чем некоторые профнавыки.
- Многие считают, что вы опускаетесь до уровня народа. Хотелось бы знать, что думает реальный Франков, а не тот которым он хочет казаться.
- Я не считаю и не считал себя таким уж развитым интеллектуально, наоборот – нужно еще учиться и учиться… Но кое-чего уже не наверстать. Всегда очень тяжело чувствовал себя в заведомо богемной компании – знаете, где так гламурненько и манерненько обсуждают заведомо элитарное кино и всё в таком духе.
- Вам доводилось в таких компаниях бывать?
- Приходилось, а потом я понял, что мне это не интересно. Как там у классика: «Средь идиотов мне противно, а среди умных одиноко». У меня друзья в МГУ учились, я сам туда поступал, но с треском пролетел на вступительных экзаменах на мехмат. И подобное порой ощущал, когда заезжал в гости пообщаться со старыми знакомыми. Ну не мое это! Я – диковатая помесь гуманитария с технарем. Может, погоны мои сказываются, опыт жизни в общаге... Хотя что есть, то есть - футбольные рамки очень узки, а так хочется поговорить с людьми об истории, географии и политике, литературе, новинках кино.
- Часто себе позволяете вставлять в текст так называемую «матерщину», и это многих не устраивает….
- Снова и снова цитирую Джека Лондона: «Вовремя сказанное крепкое словцо облегчает душу. Но частая брань не делает ветер попутным, а карты хорошими». Острые слова можно применять, когда это вполне уместно, а не когда это мат ради мата и не способ разговора. Откровенный мат я не пропущу, а злое и резкое словцо – даже обязательно. Что-то я сегодня цитатами разбросался: «Как это так – жопа есть, а слова такого нет? Не может быть!»
- Какое крепкое словцо у вас было после матча Франция – Украина?
- У меня на третьей минуте – ну, помните, когда Пятов потянул сложнейший удар Вальбуэна - этого матча возникло, как говорил Виталий Владимирович Кварцяный в недавней своей нобелевской лекции: «Б… п… е… извиняюсь б…». На третьей минуте матча я ничего хорошего от него уже не ждал.
- Буквально перед началом интервью один из бывших игроков сборной убеждал меня, что нас загнали арбитры. Разделяете это мнение?
- Судейский аргумент имеет право на существование, но лишь как один из немногих. Он был не настолько критичен, как физическое и психологическое состояние сборной Украины к этому ответному матчу. На мой взгляд, Франция подошла к нему значительно в лучшем состоянии. Они, что называется, окрысились, а вот мы это сделать не сумели.
- Но после игры вы поддержали Фоменко. Какие главные аргументы такой лестной оценки? Вы сказали: «Не оставляйте сборную». Почему?
- Я допускаю, что он в чем-то ошибся, но мне нравится, как он работает. Мне кажется, что он немного изменил себе, когда поставил Безуса вместо Степаненка. Это была попытка сыграть больше в футбол, чем мы это делали прежде. Но главное, что он сумел эту сборную сплотить, сбить в коллектив. Ведь с этим у этой команды были серьезные проблемы.
«ЖВАНЕЦКИЙ НАЗЫВАЛ МЕНЯ АРТОША»
- Вы общались с Фоменко уже в конце отборочной кампании. Это был самый сложный персонаж для интервью?
- Не сказал бы. Были случаи и посложнее...Вообще, самое сложное интервью в моей жизни случилось с Михаилом Шуфутинским в 96-м году, когда я работал в «Теленеделе». Первое в интервью моей карьере было с Михайлом Михайловичем Жванецким. Оно было настолько позитивным, я так вдохновился… Я просто искренне любил и люблю Жванецкого. Тогда была система отношений: приезжает с концертом Жванецкий, газета размещает рекламу и имеет право на эксклюзив. Я в газете «Теленеделя», не будучи ее штатным сотрудником, но всячески с нею работая, дал понять – ребята, как хотите, но это должно быть мое интервью. В результате иду на концерт, сижу на своем дипломате в проходе, потому что нет места, переполненный зал кинотеатра «Украина» в Харькове. Всё идет классно, Михал Михалыч читает старые вещи, я ржу в голос, и весь зал лежит вповалку. И после этого, я могу ошибаться, пусть он меня простит, если что, но, кажется, Жванецкий чуть-чуть дернул коньячка и находился в прекрасном настроении. Разговаривая со мной, он меня называет Артоша. Он чувствует, что я в курсе его биографии, его творчества, ведь это было не время интернета. Я и тогда знал, и сейчас наизусть знаю некоторые его тексты. И вот я на одной волне с ним делаю материал, не традиционное интервью, а то, как я чувствую этого человека. Может быть, это был не совсем формат "Теленедели", но я по крайней мере получил от этого удовольствие.
А буквально через неделю меня, как "опытного" интервьюера отправили на встречу с Михаилом Шуфутинским. И вот тут сыграл мордой об забор – он просто был не в настроении или не понравился ему корреспондент Франков... И вот человек упорно не хочет отвечать не на один вопрос. Более того, он девушке, которая стояла рядом, не предложил присесть. Он сидит вот так слегка вразвалочку и всем своим видом словно говорит: "Ну-с, какой еще стандартный, осточертевший вопрос вы мне зададите, господа борзописцы?" Вот такая наука… Так что я ему благодарен: научил не всегда настраиваться на добрый лад. Футбол же еще более сложная среда для общения.
- Шуфутинского реально было раскрутить на откровенности?
- Нужно было время и место подходящее. Может, если бы у меня под рукой был интернет, я нашел бы, каким вопросом его можно перевести в состояние сладостного предвкушения общения с журналистами! Зато я после того интервью резко опустился на землю. И заодно подумал – вот если бы моим первым героем был Шуфутинский, то я не состоялся бы как журналист. А вернулся в альму, так ее, матерь и продолжил преподавать математическое моделирование.
- Кого раскрутить на интервью было сложнее всего?
- Проще вспомнить, кто легкий был! Лучший мой разговор это интервью с Владимиром Никитовичем Маслаченко. Материал был написан не для "Футбола", а по заказу журнала "Шахтер". Они со "Спартаком" должны были играть и зная, что я в хороших отношениях с Маслаченко, попросили меня пообщаться о советском чемпионате, а именно о матчах "Шахтера" и "Спартака". И Маслаченко с ходу выдает текст, который я без диктофонной записи сразу набираю на компьютере. После этого у меня 15 кило готового текста, по которому я чуток пробежался глазами и всё. Душа поет!
- Маслаченко как то сказал: "Я бывает такое что-то наговорю и сам потом думаю, что сказал"….
- Если он и заговаривался, то точно не со зла. Он был абсолютно чистым, искренним человеком. Часто выходили с ним на общение с народом, предварительно перед этим хорошо посидев, и люди понимали, насколько у нас дружественные отношения . Самая запоминающаяся история была, когда его пригласили комментировать очередной юбилейный матч Блохина. Он начал опознавать людей со второго яруса стадиона, особенно ему сложно было узнать не футболистов, а тех людей, которые награждают. И вот там в эфире, если прислушаться, слышна моя подсказка. Кого он не узнал? Не скажу, у меня и так с этим человеком не лучшие отношения – а зря, кстати. Маслаченко очень любил читать журнал "Футбол" и уважал нашу редакцию. Помню, когда я однажды приехал в Москву, он меня взял в прямой эфир новостей телеканала "НТВ-футбол". Сидели с ним и рассуждали о футболе и «Футболе», мэтру было позволено всё. В репортажах он не боялся говорить: "А вот меня тут хорошо встречали друзья из украинского «Футбола»".
- После матчей сборной вы часто появлялись в студии Савика Шустера. Вы считаете, он разбирается в футболе?
- Конечно. Савику элементарно не хватает времени, чтобы больше следить за футболом, а так он футбол очень любит. Можно по-разному относиться к политическим шоу и ток-шоу как к жанру – я вот настроен вполне критически. Но тут уж как говорил мужчина, изнасиловавший 4-летнюю девочку: "Лучше я, чем какой-то подлец". Я когда иду на передачу такого рода, думаю, что нужно и массы просвещать. Почему я в Киеве пошел не на стадион, а на шоу Шустера? На фарт!
- О чем вы думаете, когда в этой программе говорят Марк Девич, Роман Федецкий? Исправляли?
- Я сейчас уже старый и ко многому свое отношение пересмотрел. Раньше, когда был молодой и рьяный, я бы ринулся что-то доказывать, мол, что вы себе позволяете? Как вы можете? А сейчас делаю паузу, жду рекламы и спокойно и деликатно говорю: "Вот там вы сделали ошибку, позвольте вас поправить". Многие люди нормально воспринимают замечание, а другие начинают беситься. И тогда думаешь, может, лучше было промолчать. Одно дело неправильно сказать имя, это еще ладно, но когда лажа в фактаже... Вот это уже не есть хорошо. Народ, кстати, зачастую не понимает, что журналисты фактаж знают лучше любых футболистов и тренеров. Во всяком случае, обязаны знать.
«НИЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ НАМ НЕ ЧУЖДО»
- Вы очень толерантно говорите о коллегах. Этика в спортивной журналистике есть?
- По отношению ко мне она не применяется.
- Как вы восприняли, когда увидели в сети свою фотографию в разобранном состоянии перед матчем в Харькове Украина - Польша?
- Нужно начинать с того, что я сам виноват. А то, что вокруг много злобно прищуренных глаз, так это медицинский факт. К этому нужно быть готовым. Просто очень тяжело смириться с тем, что я каждый свой шаг должен продумывать.
- Вы - публичный человек. И теперь понимаете, как Милевском быть -разбил машину и все об этом трубят…
- Считайте, что я Милевский в журналистике, хотя, может, я и хуже пишу, чем он играет. Только у меня машин таких нету крутых. Меня жена возит на «Мицубиси аутлендер».
- И все же вы знаете, кто сбросил фотографию в интернет?
- Знаю, я с ним потом разговаривал. Так сложилось, что мне звонили из Харькова и извинились за эту ситуацию. Потому что у меня там много друзей, и они были очень огорчены тем, что так произошло.
- Вы тоже не правы. Это как прийти подшофе на тренировку…
- Не совсем. Я не работал на этом матче, так - приехал смотреть и осуществлять координацию. Признаю, что подал плохой пример подрастающему журналистскому поколению и просто повел себя по-дурацки – повторюсь, никого не хочу винить, во всем виноват только я сам. С другой стороны знаете... Я сейчас адын глупый вещ скажу, ти только не обижайся. Есть серьезное подозрение, что подобные истории только добавляют популярности в стиле «ничто человеческое нам не чуждо», да еще как не чуждо! Может быть, и нехорошо звучит, но скандальная слава это тоже слава.
- Это Вам Вадим Рабинович подсказал?
- Главное, чтоб не перевирали фамилию и это упоминание не было некрологом. Я не скрываю свои недостатки – аз есмь воздержан в ястве и питии, иногда чрезмерно. Но вот возьмусь опять за себя и поборю этот недостаток к такой-то матери, сколько ж можно подставляться и приносить столько негатива своим близким.
- Кого считаете лучшим журналистом Украины?
- Не хочу никого обидеть, но лучшие работают со мной, и другого ответа вы от меня не дождетесь – я же главный редактор . Никто из нас не лишен недостатков, это ясно... Кстати, сейчас появилось очень серьезное поколение авторов, изменилась журналистика, она уходит от непосредственного общения, перемещается в интернет, в виртуал. Люди предпочитают комментировать, анализировать по телевизору. Может быть, мы пришли к идеальной журналистике, как говорил великий Лев Иванович Филатов: "Никогда не становитесь слишком близкими к людям футбола". К футболистам, тренерам… Ибо это будет мешать вашей эффективности, вашему умении и желанию абсолютно беспристрастно их оценивать и критиковать. Пример: я дружу с Андреем Гусиным, а потому 100 раз подумаю перед тем, как его команду обложить за что-то.
«НА СТЕНЕ, ПОМИМО ПОРТРЕТА МОУРИНЬО, ВИСИТ МОЙ ПОРТРЕТ, ГДЕ Я ПЬЮ АВСТРИЙСКИЙ САМОГОН»
- Какие тренды в нашей журналистике?
- Блогерские. Во многом нынешняя журналистика сводится к блогерству. С одной стороны, новостные ленты, с другой - блоги, которые делаются на основе телерепортажей и тех же новостных лент.
(Звонит телефон. Артем говорит о не продолжении европейского курса страны, в результате чего "вчера вероятность объединённого чемпионата поднялась в разы" - мы обиделись на Европу, потому что она не пустила нас на чемпионат мира. Как вы догадываетесь, смеется. "А не поднапрячь ли нам нашего друга Алексея Андронова? Чтоб он позвонил Валерию Георгиевичу Газзаеву и на объединённом турнире в Израиле были не только донецкие и харьковские журналисты. Как говорится, в доме должны быть и мясные закуски. То есть журналисты из Киева" (Продолжает смеяться.))
Так вот о тенденциях. Исчезла редакция в классическом ее виде. Еще по старинке люди собираются, хотя в этом нет ни малейшего смысла. Сейчас все общение ушло в виртуал. То, что творится в обществе, отображается и в журналистике. Сейчас муж и жена могут общаться в чате, находясь в разных комнатах. Есть расплата за технический прогресс. Сначала умер эпистолярный жанр. Раньше выходили тома переписки умных людей, другие эти письма изучали и черпали оттуда умные мысли. Сейчас письма никто не пишет, мы перешли в другой режим - смс-ок... Дальше благодаря техническому прогрессу исчезло понятие разлуки. С одной стороны, это хорошо, а с другой, мы настолько привыкли не расставаться, что теряем восхитительный контраст эмоций – ведь вместе с разлукой умирает и встреча. Помните, как раньше когда-то - любимая женщина бежит за поездом, размахивая руками. Сейчас - открыли скайп и продолжаем общаться. Возможно, я слишком стар, чтоб с этим смириться.
- Прогресс изменил работу редакции "Футбола"?
- У нас 4 человека с "раньшего времени" - те, кто работает по 13 и больше лет. Шахов, Панкратов и Гапоненко. Талиновский? Он у нас молодой! По стажу молодой. Наш офицер-подводник пришел позже всех.
- Многие думали, что Талиновский, как и Патрик О’Рангутан - придуманный персонаж...
- Патрик постарше, поопытнее и больше пьет. Дядя Боба Талиновский, так уж получилось, заполнил некий вакуум после ухода Володи Крикунова. Мы собираемся два раза в неделю на выход номера, в среду и воскресенье. Остальные появления в редакции - абсолютно не запланированные. Сейчас и за деньгами не нужно приезжать, всё на карточку капает.
- Часто ругаетесь в редакции?
- Очень часто! У нас за стенкой находится редакция журнала "За рулем". Там женщины есть, а у нас мат-перемат... Терпят, чуть-чуть привыкли. Что характерно, тема яростного спора может быть крайне далека от футбола, например, веерная торпедная атака, тактика подводных лодок в первой и второй мировых войнах. Подискутировать на политические темы - это святое дело: европейский выбор - восточная ориентация, Европа - Азия, Советский Союз глазами зарубежных гостей. Ругань медленно сходит на нет сама собой или же волевым решением одной из сторон. Кстати, нужно повесить на стену афоризм, что из двух спорящих один - дурак, другой - подлец, и других вариантов не предусмотрено.
А так на стене, помимо портрета Моуриньо, висит мой портрет, где я пью австрийский самогон из оригинальной посудины, и цитаты из Крылова "По мне так лучше пей, да дело разумей", и из поучения Владимира Мономаха: "Русской душе лучше дубинное битье, чем бесхмельное питье".
