Защитник донецкого «Шахтера» и сборной Украины Александр Кучер дал объемное интервью, в котором затронул многие аспекты своей карьеры.
Травмы
– Вы сейчас находитесь не в сборной из-за посттравматического туннельного синдрома. Что это такое?
– Травма ноги. Ничего особенного. Уже тренируюсь в общей группе, восстанавливаюсь. Вчера, возможно, вышел бы на поле во втором тайме, но спарринг не доиграли. (интервью с Кучером состоялось в понедельник, 17 ноября – прим. авт.)
– Как команды дошли до того, что нужный всем контрольный матч закончился потасовкой?
– Шахтер – хороший раздражитель. Видимо, команда настраивалась на нас так же, как и на официальную игру. Хотят, наверное, характер показать.
– Вспомните самую тяжелую травму в вашей карьере?
– Колено – очень серьезная травма, долго восстанавливался. Года два назад было дело. Хотя нет, три с половиной или четыре. Давно уже.
– При том часто возникают мелкие травмы: например, за последние шесть лет вы всего лишь раз сыграли больше половины матчей чемпионата, являясь при этом основным игроком Шахтера.
– Я думаю, дело не только в мелких травмах. У нас клубе очень много игроков претендует на одно место. В обороне – не исключение, есть достаточно футболистов на вакантную позицию, любой может заменить, любой готов, каждый получает время в ходе ротации. Тренер старается распределять игровое время относительно равно, поэтому и выходит такая статистика.
– Можете представить, что придется выходить на поле не 30 раз в год, а 50, как это бывает в Англии, например?
– Спрашиваете, буду ли я готов? Думаю, да, почему нет? Другой вопрос, что у нас, к примеру, есть перерыв зимой. Когда ты два-три месяца не играешь в официальных матчах, то поначалу тяжело, нужна адаптация. У них же таких разрывов нет, игроки постоянно в тонусе, проще поддерживать форму.
– Евгений Хачериди травмировался, лежа на диване, а Андрей Шевченко однажды повредил мениск в туалете. Случалось нечто подобное?
– Нет. В таком духе не случалось, слава Богу (улыбается).
– Вы кому-нибудь наносили серьезную травму?
– Специально – конечно, нет. Не специально – бывало, но это игровые моменты.
Борьба за чемпионство
– Первое чемпионство с Шахтером в плане эмоций – гораздо круче, чем пятое или шестое?
– Нет, не скажу так. Проделанная за год работа, ее результат – как это может быть не круто, как это может не радовать? Так что, без разницы – первое или пятое.
– Часто ли по ходу сезона вам не верилось, что Шахтер станет чемпионом, но в итоге удавалось?
– Не верилось – такого не бывало. Случалось, что отрыв осенью был очень велик, но в итоге он отыгрывался к концу сезона. Иногда удавалось избегать нервотрепки и все решать еще задолго до последнего тура.
– Вы скучаете по тем недавним временам, когда Динамо не угрожало золотым медалям Шахтера?
– Не угрожало? Динамо всегда было нашим соперником.
– Да ладно – четвертое и третье место говорит об обратном, зато в этом году Динамо выглядит не слабее, идет выше и уже обыграло Шахтер в личной встрече.
– Я скажу так: в личных встречах, чтобы там кто ни говорил о Динамо, что они якобы слабее и так далее, – всегда на поле проходила реальная битва, всегда было очень тяжело и напряженно.
– Судя по результату, Шахтеру было сложнее в игре с Динамо в Киеве, чем с Днепром во Львове.
– По результату – да, так и есть. По счету – сплошной негатив. Хотелось намного большего.
– После игры с Динамо я случайно услышал ваш разговор с партнером на открытой тренировке: вы очень эмоционально рассказывали о работе арбитра на матче. В Шахтере действительно считают, что в проигрыше виноват судья?
– Никто не винит только арбитра, но есть моменты, которые видели все. Начнем с того, что Кравец специально ударил Степаненко в центре поля. Ну, ладно, это проехали. Но как быть с тем, что фактически все желтые карточки были показаны в одну сторону? Динамовцам Можаровский начал давать уже после 80-й минуты, а у нас на карточку посадил половину состава. Трактовал все нарушения одинаково – будь все нормально, никто бы слова не сказал.
Примечание: если вспомнить, то за весь матч Можаровский показал игрокам Динамо четыре карточки (из них три – после 80-й минуты), а футболистам Шахтера – семь (включая две желтых Шевчука и предупреждение Степаненко на 85-й минуте). Впрочем, некоторые моменты не позволяют назвать судейство Можаровского улицей с односторонним движением: например, Луису Адриано не было показана вторая желтая за грубость против Рыбки.
– Смена власти в стране изменила отношение арбитров к Шахтеру?
– Не знаю, тяжело говорить. Я вообще в эту кухню залазить не хочу.
– Словак Любош Михел проводит ликбез футболистам на тему того, как себя вести с арбитрами: где-то поддавить, а где палку не перегибать?
– Да все и так знают, что с арбитрами спорить не следует. Понятно, что на эмоциях можно поговорить, но лучше не надо.
– Европейские судьи отличаются от украинских?
– Не думаю. Ошибаются и в Украине, и в Европе. Хотя по себе могу сказать, что в Лиге чемпионов всегда стараешься быть более аккуратным. Объясняю почему: всего дается шесть игр, цена ошибки очень велика, возможности исправить, скорей всего, не будет. Так что, даже подсознательно пытаешься играть осторожней.
– В последних пяти турах чемпионата Шахтер выиграл однажды, зато в Лиге чемпионов громко поиздевался над БАТЭ. Наиболее очевидное объяснение: мотивация игроков на Европу гораздо выше, чем на чемпионат.
– Смотрите, в Украине большинство команд играет так: все силы в оборону, все отходят назад – в итоге, получается, что мы идем большими силами в атаку, оголяем зоны, у них есть возможность проскочить в это пространство. Не забьешь в первом тайме – начнется спешка, начнется нервотрепка, внимание в обороне уменьшается, ведь больше думаешь об атаке. В такие моменты можно пропустить гол.
– По-моему, БАТЭ и есть чем-то вроде «большинства команд чемпионата»: середняк, который хотел бы закрыться и ловить на контратаках.
– Может быть, они не подготовились достаточно. Вспомните, в первой игре они побежали сразу сломя голову. В итоге, нарвались на контратаки, у нас ребята быстрые впереди, техничные, воспользовались этим пространством.
– Два года назад Шахтер проводил отличный групповой этап, но в последнем туре расслабился и упустил первое место: потом была Боруссия, 0:3, вылет из Лиги чемпионов. Матч с Порту можно назвать архиважным?
– Ну, до Порту будет еще и Атлетик. А вообще, конечно, очень важно занять первое место в группе, хотя все равно никаких гарантированных привилегий. Можно финишировать вторыми, а получить соперника послабее – тут уж как повезет.
– Вы согласны с тем, что в случае очередного чемпионства Шахтера при нынешних условиях, это будет таким своеобразным позором для Динамо и Днепра?
– Позором? Ну, мы точно не стремимся кого-то опозорить. Хотя, конечно, условия у нас непростые.
– Есть мнение, что на качестве игры футболистов высокого класса не влияет место проведения матча: на выезде или дома.
– Ну, нельзя сказать, что совсем не влияет. Тем более тут речь не только о поддержке, а и о постоянных перелетах, гостиницах и так далее. Вот, например, на матчах Лиги чемпионов все отлично, трибуны за нас. Когда играли во Львове против Динамо, то аудитория даже больше за киевлян болела. Ребята рассказывали, что на игре с Днепром наша поддержка была меньше. И это при том, что формально матч домашний.
– Пострадала ли ваша недвижимость в Донецке? Есть ли люди, которые следят за ней это время?
– Домработница осталась жить в Донецке, она иногда заходит, смотрит, все ли нормально. Нас соседи затопили на днях – говорят, что очень большой ущерб.
– Вы в Донецке бывали после отъезда Шахтера?
– Нет, не бывал. Конечно, в Киеве я родился, тут я легко ориентируюсь, но вся сознательная, взрослая жизнь у меня прошла в Донецке – дети в этом городе появились на свет. Так что, для меня этот город даже более родной.
Бананц
– Сколько раз вы были близки к тому, чтобы покинуть Шахтер?
– Я никогда и не собирался уходить отсюда. Надеюсь, что еще будет возможность не один год выступать за Шахтер.
– Ваши бывшие партнеры на ведущих ролях в топ-клубах Англии. Вас ни разу не звали заграницу?
– Лично ко мне никто не обращался. Может быть, в клуб что-то приходило, не знаю.
– А что, руководство клуба не рассказывают футболисту, что по нему лежит предложение?
– Думаю, если что-то более-менее конкретное, то, конечно, это станет известно. Опять же повторюсь, что я себя очень комфортно чувствую в Шахтере и не хочу ничего менять.
– Ваша карьера до Шахтера проходила не особо успешно. Не было ли ощущения, что футбольная жизнь не складывается?
– Я был вынужден часто менять клубы в поисках игровой практики. Защитнику сложнее получить игровое время: нападающий, например, всегда может рассчитывать на выход с лавки, а защитников, выходящих на замену, часто видите? Редко. Травма чья-то разве что. В таком возрасте нужна была практика. Искал, где я могу быть полезен.
Примечание: до перехода в Шахтер Кучер успел совершить шесть трансферов, по одному разу возвращался в харьковские Арсенал и Металлист, а также донецкий Металлург. Ездил на полгода в армянский Бананц. По сути, до последнего года перед Шахтером Кучер нигде стабильно не выступал на уровне высшей лиги.
– Вас даже заносило в Бананц. Насмотрелись жести в Армении? Прежде всего, в организационном плане.
– Я туда ехал за игровой практикой, это был хороший опыт. Плюс тогда Бананц выступал в еврокубках. Жести никакой особо не было. Базы Бананц не имел – у нас сейчас тоже нет, и что? Там точно так же: собрались, поехали на автобусе, потренировались и домой. Все нормально.
– Сколько вам платили в Бананце?
– Долларов 300-350 давали в месяц.
– В Армению вы поехали от не самой большой востребованности в Украине. Проскакивали ли мысль, что следует сосредоточить жизнь на чем-то другом?
– Я не был невостребованным футболистом. Просто в донецком Металлурга была серьезная конкуренция, они боролись за третье место. Поэтому меня отправили в Армению: это не значит, что я был никому не нужен, просто хотелось играть.
– Какой тренер помог вам сделать уровневый рывок из заурядного неосновного защитника в футболиста, на которого Шахтер вскоре стал делать основную ставку?
– Основной рывок, наверное, был совершен при Мироне Маркевиче в Металлисте. Я там провел сезон в стартовом составе, а уже летом перешел в Шахтер. Случались и до того тренеры, которые в меня верили: Литовченко в Арсенале, голландцы в Металлурге – Фреш и Каанен. Потом Металлург возглавил Славолюб Муслин, он сразу сказал, что я не подхожу – отправился в Металлист.
Возраст
– Вам 32 года сейчас. Как часто слышите вопросы о том, чем будете заниматься, когда футбол закончится?
– Сильно не задумывался. Пока здоровье позволяет играть, физические кондиции – тоже. Пока буду выступать, а там посмотрим – может, тренером стану. Короче говоря, тяжело сказать, что будет потом.
– Один из тренеров Шахтера Карлос Заго до 38 лет выступал в составе бразильского гранда Сантоса. Он не рассказывал, что нужно делать для футбольного долголетия?
– Нет, такой беседы у нас не было. Вообще, тут все понятно: нужно уметь восстанавливаться, следить за собой, полностью отдаваться и концентрироваться на игре.
– Какая роль Заго в тренерском штабе Луческу? Он больше работает с защитниками?
– Нет, разделения нет: работает со всеми, не только с защитниками, как помощник главного тренера.
– Паоло Мальдини как-то сказал, что он так долго продержался на поле благодаря огромной страсти к игре. Возможно ли в 32 года относиться к футболу, прежде всего, как к игре, а не работе, средству заработка?
– Возможно. Тут Мальдини прав на сто процентов. Если уже нет интереса к игре, то заставить себя не сможешь.
– Вы откладываете деньги на жизнь после? Или транжирите?
– А что значит транжирить? Это понятие растяжимое.
– Когда последний раз тратили деньги на ненужные вещи?
– Вообще, стараемся, чтобы такого не бывало. Все отдают себе отчет, что карьера футболиста краткосрочна и заканчивать ее без денег – не лучший вариант. Вкладывал деньги в бизнес, есть люди, которые этим занимаются, там уже все отлажено.
– Можете представить, что параллельные дела будут приносить больший доход, чем футбол?
– Конечно, легко.
Вукоевич
– Вы никогда толком не рассказывали, зачем решили упасть в том знаменитом эпизоде с Огненом Вукоевичем?
– Так, а что там рассказывать? Факт удара был зафиксирован, можете посмотреть на повторе.
– Но вы согласны с тем, что со стороны это выглядело не очень?
– Может быть. Надо было падать сразу. Я был удивлен, что кто-то может подойти и ударить сзади.
– Но удар ведь не был такой силы, что вы не могли устоять на ногах?
– Во-первых, меня ошеломил сам факт удара – я стою в стенке, никого не толкаю. Сначала не понял, что произошло. Во-вторых, что я должен был сделать? Сказать судье, что он меня ударил? Так любой может подойти и сказать – никто не обратит внимание. Мне надо было, чтоб арбитр отреагировал, иначе преимущества в одного игроки мы не смогли бы получить.
– За симуляции надо дисквалифицировать постфактум? Или для победы все средства хороши?
– В футболе все борются за победу. Есть разные способы для этого, в том числе – не самые лучшие. Хитростей множество. Касание есть? Есть, человек падает, формальный повод присутствует.
Фоменко, Блохин
– С кем из возглавлявших сборную Украину вам работалось комфортнее всего?
– С Фоменко.
– Вы так говорите, потому что он действующий тренер?
– Нет. Вы спросили, с кем комфортно, – я ответил. Мне нравится с Фоменко работать.
– В сборную вас первым позвал Олег Блохин – один из виновников регресса Динамо. Что запомнилось о совместной работе с ним?
– Без комментариев.
– ?
– Я не могу оценивать работу тренеров – я игрок, а не эксперт. С кем удобнее, я сказал, а оценивать – не моя компетенция.
– Подозреваю, у вас осталась обида из-за того, что на Евро-2012 Блохин предпочел динамовскую пару Хачериди – Михалик в центре защиты.
– Обида? Ну, конечно, неприятно было – хотелось сыграть. Но тренер отвечает за результат – он выбрал тех, кого посчитал нужным. Мне не на что обижаться.
